Суд неправых
Шрифт:
— Нам нужно срочно переговорить с герром Штельмахером, — строго объяснил Дронго, — или хотя бы с его помощником.
— Герр Штельмахер никого не принимает, — улыбнулся сотрудник банка, — обычно клиентов банка и наших гостей принимает вице-президент банка герр Клейстерман, но к нему нужно записываться на прием заранее. Сейчас он находится в отпуске. А помощник господина президента в данный момент занят. Но вы можете изложить ваши просьбы и пожелания мне…
— Это не просьба, — сердито произнес Дронго, — мы приехали не по своим личным делам. Передайте помощнику герра Штельмахера, что речь идет о его жизни.
Сотрудник
— Если речь идет об угрозе жизни герра Штельмахера, вы можете передать свои пожелания начальнику службы безопасности нашего банка. Сейчас я попрошу кого-нибудь прийти из службы безопасности, и вы сможете им все рассказать.
— Не нужно, — остановил его Дронго, — это конфиденциальная информация. Дело в том, что я — эксперт Интерпола, и у меня очень важное дело к вашему руководству.
— У вас есть документы? — сразу уточнил сотрудник банка.
— Не с собой. Я прилетел час назад из Лондона, могу показать свой паспорт с отметкой о прохождении границы и электронный билет.
— Я вам верю. Но господин президент не принимает посетителей, — упрямо повторил клерк.
— Вы такой кретин или притворяетесь? — не выдержал Мортон, наклоняясь к нему. — Нам нужно срочно увидеть вашего президента. Что вам непонятно?
— Да, конечно, — ответил сотрудник банка, незаметно нажимая на кнопку вызова.
Почти сразу в зал вошли трое сотрудников охраны в характерной униформе и с оружием на поясе. Сотрудник банка снова улыбнулся, показывая на вошедших:
— Они вас проводят к выходу. Если хотите, можете рассказать старшему смены о ваших подозрениях. Я понял, что у вас нет никаких претензий к нашему банку и вы не хотите заниматься финансовыми операциями. До свидания, господа.
— Идиот! — вырвалось у Мортона.
Охранники подходили с явным желанием вывести всех троих шумных посетителей на улицу.
— Подождите, — попросил Дронго, — я напишу вашему помощнику президента записку, и вы ее передадите. А мы посидим здесь и подождем вашего ответа.
— Здесь нельзя сидеть, — уже без улыбки возразил сотрудник банка. — Если у вас нет никакого дела в банке, вы не можете находиться в этом помещении.
— Как это нельзя сидеть? — Мортон не любил немцев еще с тех пор, как его дед погиб во время Арденнских событий сорок пятого года.
— В таком случае мы подождем на улице. — Дронго взял листок бумаги, размашисто написал только два слова: «Бильдербергский клуб». Сложив бумажку, протянул ее сотруднику банка и повторил: — Мы будем ждать на улице.
Под строгими взглядами охранников они вышли на улицу.
— У вас стальные нервы, господин эксперт, — пробормотал сквозь зубы Мортон. — Очевидно, мне еще предстоит учиться, хотя я всегда считал себя достаточно выдержанным человеком.
— Вы, как типичный американец, привыкли, что в любом банке или магазине вас должны облизывать и беспрекословно выполнять все желания, — пояснил Дронго. — Но здесь не Америка, а бюргерская Германия. Они не понимают вашего нетерпения. Поставьте себя на их место. Вы работаете в банке, и к вам ежедневно приходят посетители. Никто не повышает голоса, все спокойно и четко решают свои вопросы. И вдруг появляются трое мужчин, которые начинают скандалить и требовать встречи с президентом банка. Для них герр Штельмахер — это почти Зевс, которого некоторые из них не видели никогда в жизни, а трое иностранцев требуют срочной встречи именно с ним. Хорошо еще, что нам разрешили спокойно оттуда выйти. Могли схватить и вызвать полицию. Мы вели себя достаточно неадекватно.
— Банк обязан обслуживать клиентов, — мрачно напомнил Мортон, — и обязан свести меня с руководителем этого учреждения, если мне так нужно. Иначе я заберу свои деньги и уйду в другой банк. У нас в стране подобное невозможно. В любом банке вам предложат кофе или чай, а потом постараются устроить встречу с любым руководителем, с которым вы желаете поговорить. В нашей стране клиент всегда прав, и любой президент банка готов немедленно принять гостя, даже если у него счет в его финансовом учереждении на сто долларов. Поэтому Америка — страна равных возможностей.
— А здесь Германия, со своей иерархией ценностей и своим бюрократическим порядком, — возразил Дронго.
— Мне больше нравится моя страна, где тебе улыбаются при любых обстоятельствах, — угрюмо пробормотал Мортон.
В этот момент из банка вышел другой молодой сотрудник, который поманил к себе иностранцев.
— Вот видите, — сказал Дронго, обращаясь к Мортону, — нас уже зовут обратно, — и подошел к вышедшему.
— Герр Кепер хочет видеть одного из вас, — пояснил молодой человек. — Кто может пройти со мной в банк? Только он предупредил, что будет беседовать с одним человеком, а не сразу с тремя.
— Вот вам и немецкое обслуживание, — буркнул Мортон, — идите вы. Это встреча нужна была именно вам.
Дронго согласно кивнул и вместе с молодым человеком вошел в банк. Они прошли к кабине лифта. На третьем этаже молодой человек извинился и пояснил, что здесь всем гостям нужно проходить через металлодетектор. Дронго, не говоря ни слова, направился к установленому прибору, доставая телефон, снимая ремень и часы. Охранник все равно проверил его на наличие взрывчатой пыли и металлических вещей, после чего пропустил дальше. На другом лифте они поднялись на восьмой этаж, снова прошли по коридору и, наконец, оказались перед нужной дверью. Молодой человек постучал и, услышав разрешение, вошел первым. Дронго последовал за ним. За столом сидел мужчина чуть ниже среднего роста с почти лысой головой, покатым черепом и подвижным лицом. Это был помощник президента банка Хайнц Кепер. Он выскочил из-за стола и подбежал к гостю. Лучше бы он этого не делал, так как оказался ростом в два раза ниже посетителя. Но это не смутило Кепера, и он, показав на два стоявших перед его столом стула, предложил:
— Садитесь. А вы, — повернулся он к сотруднику банка, — можете быть свободны.
Тот быстро исчез. Дронго уселся на стуле напротив хозяина кабинета, вернувшегося на свое место.
— Я вас слушаю, — быстро сказал Кепер, — и учтите, что у меня мало времени. Я не совсем понял вашу записку. Какой клуб, о чем вы написали? Что это за клуб?
При этих словах глаза уходили куда-то в сторону, правая рука дергалась, и сам он старался говорить скороговоркой. Хотя на английском говорил достаточно свободно.