Суд неправых
Шрифт:
— Почему ты стрелял в него три раза? Ты ведь мог обойтись одним выстрелом в голову или в сердце.
— Поддался эмоциям, — признался Дронго. — Было обидно, что я так глупо подставился. Я ведь действительно не собирался его убивать. Это просто не в моих правилах. Для этого есть суд. А стрелять начал, только защищая свою жизнь.
— Не оправдывайся, — посоветовал Вейдеманис, — я знаю тебя уже много лет. Ты бы никогда не стал стрелять, если бы не реальная опасность. Представляешь, какую команду киллеров нашел этот Нельсон? Очевидно, он действительно очень опасный убийца.
— Которого кто-то нанял, — напомнил Дронго, — и нанял после того, как я начал проводить
— Нам нужно отсюда срочно уезжать. Я соберу наши вещи, — предложил Вейдеманис. — Если так пойдет и дальше, тебя скоро перестанут пускать во все цивилизованные страны мира. У тебя появится репутация убийцы и насильника.
— Пусть Мортон и его босс решают, как нам выкрутиться из этого положения, — отмахнулся Дронго. — Как только мы переедем в какой-нибудь отель, то зарегистрируемся под чужими фамилиями. Чтобы их поиски ни к чему не привели. И вообще нужно быть осторожнее. И более непредсказуемыми. Меня неприятно поразил тот факт, что Нельсон умеет предугадывать наши шаги. Значит, мы становимся предсказуемыми, а это по-настоящему опасно.
Эдгар прошел в другую комнату, собирая — вещи.
— Тебе больше ничего не сообщил этот немецкий банкир? — крикнул он оттуда.
— Локателли — магистр их ложи, — ответил Дронго, — но не Великий магистр, о котором даже Штельмахер ничего не знает.
— Ты думаешь, что ему можно верить?
— Насчет Великого магистра я просто убежден, что он говорит правду. Конспирация у масонов доведена до совершенства. Это многовековые традиции. Рассказывают, что еще в середине восемнадцатого века было принято решение избавиться от королевской власти во Франции, последовательно компрометируя и высмеивая монархию.
— Поневоле начинаешь верить во всемирные заговоры, — снова крикнул Эдгар. — Тебе не кажется, что половина из того, о чем говорят люди, может быть неправдой?
— Уверен, что это так. Может, процент даже гораздо выше. Но все несчастье как раз заключается в том, что другая половина — правда. А это значит, что на протяжении веков существовали тайные масонские ложи, различные клубы наподобие Бильдербергского или ордена тамплиеров, которые никому не подчинялись и которые могли бросить вызов даже власти короля. Закончилось это тем, что орден разогнали, папа римский и французский король присвоили их богатства, а руководителей ордена обвинили в ереси и торжественно сожгли на костре. С тех пор почти ничего не изменилось. Руководители крупных государств по-прежнему считают разные закрытые общества реальной угрозой своей власти, эти тайные ордена и ложи полагают, что имеют право управлять не только государствами, но и целыми континентами, борются за эту власть, а в результате всегда страдают обычные люди, не посвященные в тайны интриг и заговоров.
Вейдеманис вышел из спальни.
— Я собрал свои вещи, собери и ты свои. Как ты себя чувствуешь?
— Погано, — признался Дронго. — Как может чувствовать себя человек, убивший другого человека? Очень плохо.
— Ты защищался, — возразил Эдгар. — Хочешь, я помогу тебе собрать вещи?
— Не нужно. Я еще в состоянии что-то — делать.
Дронго отправился в свою спальню и, довольно быстро собрав вещи, вернулся в гостиную.
— Нужно узнать, как себя чувствует госпожа Манчини, — сказал он, усаживаясь в кресло и посмотрев на часы. После разговора с Мортоном прошло уже больше двадцати минут.
— Ты думаешь, что она была источником информации? — спросил Вейдеманис.
— Возможно, одним из источников, — ответил Дронго. — Но в любом случае за это не убивают. Она ведь не известный банкир, который должен проводить финансовую стратегию целой страны. И не политик, который может развернуть свою страну в другом направлении. Не понимаю, почему ее хотели убить. И еще больше не понимаю, как она могла остаться в живых. Все, что происходит с нами и с остальными людьми, так или иначе укладывается в схему противостояния масонской ложи с Бильдербергским клубом. Но попытка убийства Манчини выпадает из этого ряда. Это все равно что во время схватки двух тигров на дороге случайно оказывается кошка, которую один из хищников, явно отвлекаясь, начинает душить своей лапой. Зачем? Для чего? Кому это могло понадобиться? Чтобы отвлечь внимание от остальных? Глупо. Их все равно проверят. Чтобы убрать свидетеля? Тоже нерационально — убирать свидетеля такого ранга с таким шумом. Тогда почему? Это преступление не позволяет мне чувствовать себя достаточно спокойно. Словно какой-то лишний фрагмент, который не вписывается в нашу схему и логику которого я никак не могу понять.
— Что ты собираешься делать?
— Подождать, пока прояснится ситуация с Аурелией Манчини, и нанести визит этому Нельсону. Я успел узнать, где они обитают.
— Пять или шесть профессиональных убийц, — напомнил Эдгар, — а нас только двое. Не слишком ли мы увлекаемся такими приключениями?
— Можно попросить Мортона к нам присоединиться. Он, по-моему, не откажется участвовать в такой заварушке, — усмехнулся Дронго. — Но, разумеется, я не думаю на них нападать. Зачем? Нужно увидеть Нельсона, чтобы знать врага в лицо. И послать ему сообщение о нашем знании. А можно сделать совсем просто. Выследить, где они обитают, установить точное местонахождение и позвонить в Интерпол, чтобы не нервировать тебя моей романтичностью. Убежден, что вся компания имеет тысячу поводов оказаться за решеткой. Тебе так нравится больше?
— Ты — профессиональный юрист, — напомнил Вейдеманис. — Я, между прочим, не имею такого образования, у меня была высшая школа разведки. А ты обязан придерживаться законов. Сам всегда говорил, что бывает неправедный суд, когда кто-то присваивает себе права судьи. Или бога, чтобы судить других людей. Сейчас чьи права ты пытаешься присвоить, если мы полезем в этот дом? Может, будет гораздо правильнее сдать всю компанию в Интерпол?
— Посмотрим. Я не думаю, что все будет так легко. Они тоже не обычные дилетанты. И еще нам нужно будет совершить один визит в Италию. Уже завтра утром. Надо обязательно встретиться с синьором Локателли, чтобы разобраться наконец, каковы истинные масштабы противостояния их ложи с Бильдербергским клубом. Джордж, встречаясь со мной, сказал, что инициатором новой финансовой политики, которую проводила эта группа внутри Бильдербергского клуба, был именно Орацио Локателли. Я не думаю, что это оговорка. Скорее всего, он сказал правду, невольно выдав главного, по их мнению, виновника такого противостояния.
— Ты думаешь, Локателли отдавал приказы о ликвидации своих коллег в Брюсселе и Мадриде?
— Нет. Он всего лишь обычный магистр ложи. Такие приказы мог отдать только Великий магистр, имени которого мы пока не знаем.
В дверь постучали.
— Такое ощущение, что нас подслушивали за дверью, — доставая пистолет, недовольно пробормотал Эдгар. — Как только ты вспомнил о Великом магистре, к нам сразу постучались. Осторожнее, не подходи к дверям! Кто там? — крикнул он, стоя у двери.