Суд жестокий и прекрасный
Шрифт:
— Одна из фрейлин королевы. И как я на тебя за это злилась. Конечно, ты карьеристка в социальном плане, но на то есть причина.
— Да.
— Но кто..
Она побледнела, и я могла видеть, как она точно прикидывает, почему я пробрался в замок.
— Ты выводишь одного из заключенных. До рассвета.
Слова были такими тихими, что я едва могла расслышать ее из-за звука моего учащенного дыхания, но я все равно огляделась вокруг нас.
— Я освобождаю всех заключенных.
Ее
— Что ж, тогда. Если ты собираешься унизить короля, ты должна, по крайней мере, хорошо выглядеть при этом.
Я улыбнулась и последовала за ней в замок.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
Приска
Я посмотрела на себя в зеркало. Моя тетя превзошла саму себя.
Платье было глубокого полуночно-черного цвета, прошитое серебряной нитью, которая отражала свет. Рукава платья из прозрачной ткани прикрывали большую часть моих рук, но самое главное, под юбкой мои ноги были обтянуты узкими кожаными бриджами, которые доходили до икр. Передняя часть платья была спущена достаточно низко, чтобы показать мое ожерелье — и верхушки моих грудей, — отвлекая внимание от вставок по бокам, которые скрывали разрезы в ткани. Под этими разрезами у меня был нож в ножнах, обернутых вокруг каждого из моих бедер.
Сегодня вечером Эрея уложила мои волосы, используя длинные серебряные шпильки, чтобы удержать их на месте. Косы переплетались друг с другом в сложный узор, который занимал ее, пока Даселис расхаживала по моей комнате.
Эрея еще не согласилась пойти с нами. Она казалась странно беззаботной, когда мы сказали ей, и это привело Даселис в ярость.
— Они убьют тебя, — прошипела Даселис.
Эрея села на край моей кровати и прикусила нижнюю губу.
— Конечно, если я объясню, король поймет, что я не имею никакого отношения к… чему бы то ни было.
Она скользнула по мне взглядом, который умолял меня согласиться. Но я не могла солгать ей.
Я вздохнула.
— Он использует своих искателей правды, Эрея.
И поскольку Даселис объяснила ей ситуацию, если Эрея сейчас ничего не предпримет, она будет так же виновна, как и мы. Я не должна была ей ничего говорить. Я должна была знать, что она предпочла бы остаться здесь, где она была довольна своей жизнью.
— Ты видела, что происходит в этом месте, — сказала Даселис. — Это стоит небольшого неудобства ради трехсот жизней.
— Ты могла бы мне пригодиться, — сказала я. — Нам нужны люди, чтобы помогать с заключенными. Особенно с теми, кто помоложе.
Эрея загорелась от этого.
— Тебе действительно нужна моя помощь?
— Конечно
— Хватит об этом, — отрезала Даселис. — У тебя есть три варианта. Либо иди с нами, не приходи и сгорай, когда искатели правды расскажут
Нижняя губа Эреи задрожала. Я открыла рот, но Даселис послала мне свирепый взгляд.
Эрея поднялась на ноги.
— Я понимаю. Я тебя не подведу.
— Я знаю, что ты этого не сделаешь, — пробормотала я, чувство вины и облегчения боролись во мне.
— Спасибо.
Я бы как-нибудь загладила свою вину перед ней. Когда я впервые решила, что могу освободить заключенных, я даже не подумала о женщинах, которые будили меня каждое утро. Которые выбирали мне платья и делали прическу. Конечно, они станут мишенью короля. От этой мысли меня снова затошнило.
— Не смей, — прорычала на меня Даселис.
— Если мне придется дать тебе пощечину, чтобы вернуть румянец твоему лицу, я это сделаю.
Я уставилась на нее. И расхохоталась. Ее губы задрожали, но она безжалостно сжала их.
— Время встретиться с королевой.
Я последовала за Даселис в покои королевы, где собрались другие женщины. Выражение лица Мадинии было холодной маской веселья, которую она повернула ко мне, когда я вошла. Я была так встревожена, что у меня зачесался язык, а она выглядела спокойной, расслабленной и надменной, как всегда.
— Мне нравится твое платье, — сказала она.
Первая приятная вещь, которую она когда-либо говорила мне. Ей нужно быть осторожной, иначе фрейлины королевы заподозрят неладное только из-за этого.
— Спасибо.
Платье Мадинии было малинового цвета, с разрезом на плечах и достаточно низким, чтобы обнажить верхнюю часть груди. Она выглядела именно той, за кого себя выдавала — уверенной в себе, красивой женщиной, которой безразличен мир.
Королева внимательно изучила меня.
— Очень мило. Моя швея всегда хорошо выполняла свою работу, но сегодня она превзошла саму себя для нас.
Просто услышав, как она говорит о моей тете таким собственническим тоном, мне захотелось ударить ее, но я заставила себя улыбнуться, склонив голову.
На ней было темно-синее платье, сшитое в несколько слоев и сверкающее драгоценными камнями того же цвета. Ее губы были выкрашены в цвет крови, а шею обвивало ожерелье из бриллиантов и сапфиров, соответствующее короне на голове.
Мы все направились в бальный зал. Поскольку королеве нравилось появляться, когда бал уже начался. Мраморные полы были отполированы до блеска, отражая сияние тысяч свечей. Король выбрал лесную тематику — вероятно, в насмешку над фейри и их любовью к дикой природе. С крыши длинными прядями свисал плющ, украшенный бордовыми и золотыми безделушками. Люстры отражались от их стеклянных поверхностей, заливая все теплым светом. Мои руки начало покалывать, сердце бешено заколотилось, во рту пересохло. Это было оно.