Суд жестокий и прекрасный
Шрифт:
— Я надеюсь, ты заставила его страдать.
Я надела амулет через голову и спрятала его под платье.
Она икнула от смеха.
— Я попросила его показать мне, как работают кареты, точно так, как мы планировали. И как только карта была настроена на его силу, я смогла отправлять экипажи туда, куда пожелаю. Он даже позволил мне попрактиковаться в одном из экипажей рядом с конюшнями.
— Тогда он был не только хищником, но и идиотом.
И он получил по заслугам.
— Нам нужно идти, — сказала она, и было ясно, что это конец дискуссии.
— Гибриды уже на
— Я знаю. Один момент.
Я бросилась в спальню королевы и распахнула ее дверь. Большая часть ее драгоценностей хранилась запертой в комнате с постоянно дежурившей снаружи охраной. Но королеве нравилось иметь под рукой нескольких своих фаворитов.
Я колебалась..
Но моя память любезно предоставила мне напоминание о том, как королева дала Виле пощечину. О том, как она позволила ей сгореть за то, что казалось несчастным случаем.
Я вытащила сумку из шкафа королевы и провела рукой по комоду. В сумку отправились ожерелья, серьги, браслеты, рубин размером с утиное яйцо, гребни для волос с бриллиантами и сапфирами, изумрудная диадема и даже тяжелая корона с драгоценными камнями. Я перекинула его крест-накрест через плечо и ухмыльнулась портрету королевы на стене.
— Восстание благодарит вас за ваш вклад в наше дело.
— Поторопись, Приска.
Мадиния потянула меня за руку. Крики внизу продолжались. Но все изменилось — настолько, что было очевидно, что охранники наводят некоторый порядок.
Это означало, что нам нужно было убегать.
— Ты готова? — я спросила.
Мадиния кивнула.
— Лошади оседланы.
Она распахнула дверь, и мы помчались по главному залу к помещениям для слуг. Мы поднялись по задней лестнице — та, что, по заверению Даселиса, была пуста, слуг нигде не было видно.
Итак.
Я потянулась к последней крошечной нити моей силы. Она была скользкой, как будто покрытой кровью. Но я крепко сжала ее.
Еще немного.
Мадиния позаботилась о том, чтобы две лошади были привязаны прямо у заднего входа, и я бросилась к ближайшей кобыле.
Черные вставки моего платья легко разошлись, когда я садилась в седло. Я пожалела, что не вспомнила о бутсе, но я ничего не могла сделать, кроме как повернуть лошадь к воротам и держаться, а перед глазами все было усеяно темными пятнами.
— Если я упаду с этой лошади, ты поедешь к громалийскому принцу, — крикнула я Мадинии.
Она послала мне испуганный взгляд, ее лошадь перешла в легкий галоп рядом с моей. Я бросила ей сумку с драгоценностями, и она поймала их, спрятав под свой плащ. Теперь я достаточно ей доверяла. Знала, что если я погибну, она позаботится о том, чтобы другие гибриды могли начать новую жизнь.
Эта нить моей силы снова соскользнула. К счастью, мы выбрались с территории замка. Но мои шансы добраться до городских стен были невелики. Мне казалось, что я смотрю на мир с расстояния в тысячи футов. В ушах у меня непрестанно звенело, а дыхание было поверхностным, слабым.
Я бы спряталась здесь, в городе, если бы пришлось. Пока я могла заползти куда-нибудь в переулок, чтобы отдохнуть, я могла вернуться в..
— Трущобы горят!
Раздавались крики,
— Вы не можете идти этим путем, — крикнул он. — Кто-то поджег здание.
— Какое здание?
— Старый приют.
Тошнота волной прокатилась по мне. Глаза Мадинии встретились с моими.
— Повстанцы, — сказала она. — Это их здание, не так ли?
Да. И то, что он горел, не было совпадением.
— Нам нужно туда попасть.
— Слишком поздно. Если король приказал его уничтожить, он будет усиленно охраняться.
— Я не могу просто оставить их там!
— Они могли бы выбраться.
Мой разум предоставил мне образы Марджи, запертой на своей кухне, — других, сгорающих заживо в их общей комнате.
Нет. Нет, нет, нет. Нам пришлось бы вернуться.
Кто-то схватил поводья Мадинии. Мы обе были нарядно одеты, ехали на лучших лошадях короля по окраинам трущоб. Это делало нас мишенями. Я дернула нить времени на себя, наклонилась и вырвала поводья из его рук.
Время возобновилось, прежде чем я смогла сделать гораздо больше.
Мужчина захлебнулся криком, поворачиваясь, чтобы убежать. Я покачнулась на лошади, все звуки стихли. Затем мы снова двинулись.
— Остановись, — прохрипела я.
— Ты сейчас потеряешь сознание, — прорычала Мадиния. — Просто держись.
Она взяла у меня поводья, пришпоривая мою лошадь. Я зарылась руками в гриву лошади и крепко вцепилась, пока Мадиния руководила нашим побегом.
У меня было плохое предчувствие.
Если бы король был в замке, его бы вызвали все эти крики.
Это означало, что он был у городских стен.
Мадиния развернулась, когда мы галопом поехали по боковой улице, только чтобы обнаружить, что следующая нужная нам улица была перекрыта. Для человека, который большую часть времени проводил в замке, она сумела запомнить множество маршрутов к городским стенам. Снова и снова мы добирались до улиц, которые были перекрыты, и она могла вести нас в новом направлении, пока наконец не показались городские ворота. Моя лошадь сорвалась в галоп без всякого поощрения с моей стороны, и цоканье копыт по камню было единственным звуком в течение следующих нескольких мгновений. Я покачнулась еще раз, заставляя себя низко наклониться, почти прижимаясь к лошади.
Сабиум ждал бы у этих стен. Где все, кого я любила, были собраны в одном месте.
Я скорчилась в седле, мое сердце билось так сильно, что могло сломать ребра.
Мы влетели через ворота в хаос.
Приска
Мир сузился, но я увидела все со следующим вздохом.
Король, окруженный стражниками, Фэрроу, стоящий на коленях у его ног. Странные, высокие женщины, которые выглядели так, словно были сделаны из камня, стояли позади короля. Лориан, в пятидесяти футах от меня, расположился плечом к плечу с другими наемниками. Мои братья — они оба — по бокам Асинии. Триста других заключенных расположились позади них, все они стояли рядом со своими вагонами с поднятыми руками.