Суданская трагедия любви
Шрифт:
Но я отвлёкся от оброненных писем, хотя всё вышеизложенное имеет отношение к тем странностям, о которых я собираюсь рассказать.
Вы обращали когда-нибудь внимание на то, что события в мире как бы вращаются по спирали? Они вообще-то разные, однако часто бывают похожими друг на друга, словно повторяются, но в какой-то иной плоскости, в каком-то более совершенном виде, то есть на более высоком уровне. Не случайно же некоторые люди убеждены, что уже жили когда-то, а теперь живут снова. На мой взгляд, это чепуха, не стоящая серьёзного обсуждения, но ведь многие убеждены в обратном. И то, о чём я буду рассказывать читателю, как раз противоречит моим собственным взглядам
ГЛАВА 1 ПЕРВАЯ СЛУЧАЙНОСТЬ, КОТОРАЯ ЗАСТАВИЛА СЕРЬЁЗНО ЗАДУМАТЬСЯ
Статья моя, а точнее очерк о приятном путешествии в Крым на машине и о прелестях полуострова в сопровождении красивых фотографий моего же исполнения была опубликована и вполне возможно повлияла на некоторый рост числа туристов в этом году. Я описал восхитительную природу края, его вечнозелёное убранство из елей, сосен, кипарисов, вдыхать ароматы которых одно удовольствие, не говоря о полезности для организма дышать смесью озона морской воды и того, что дарит нам, не уставая, зимой и летом вечнозелёная растительность. Правда, я не упомянул при этом, что в самой Ялте, например, или в Евпатории сейчас основное внимание уделяется как раз не природным особенностям, а развлекательной стороне туристов и выкачиванию из них денег всевозможными способами, превратив набережную в сплошной торговый центр и площадку экстравагантных выступлений разных индейцев, клоунов, жонглёров мячами и вниманием не подозревающей подвоха публики.
Мне очень не понравилась эта вакханалия уличных музыкантов, художников, танцоров, фотографов, гадателей, дрессировщиков обезьян и удавов, продавцов пляшущих на нитках кукол, сувениров, цветов. Какое тут море? Его не только не слышишь, но, наверное, и не видишь за всеми развлекалками. От обилия предложений, за которые надо платить деньги, кружилась голова. Сюда нужно ехать только состоятельным людям. Собственно, для них и нужно было делать рекламу. Для них я и делал своё дело, напрочь забыв о пачке писем, заброшенной глубоко в чемодан.
Это был не только новый Крым. Это была и новая Россия, чьё население разделилось на два основных класса: класса создателей всего необходимого, то есть трудящегося человечества, постоянно озабоченного ростом цен, не имеющего возможности ездить по курортам мирового значения, и класса потребителей, тратящего деньги не столько по потребности, сколько по интересу, поскольку цены для них не имеют особого значения. Для них теперь была Ялта, да и весь Крым, если говорить о его курортных уголках.
Но я писал заказ именно последних, а, стало быть, только то, что могло привлечь толстые кошельки. Я должен был жонглировать вниманием читателя, и потому мысли о чём-то другом пришлось отбросить временно в сторону. Нетронутая пачка писем легла в ящик рабочего стола и затихла. Но, как иногда говорят, нет ничего более постоянного, чем что-то отложенное на время. Вспомнить о письмах мне удалось, когда главный редактор вызвал к себе в кабинет и предложил срочно лететь в командировку.
На голову выше меня ростом, как, впрочем, и положением (я простой корреспондент, а он – главный), вдвое шире меня, так что сразу было видно по фигуре и по лицу, что он начальник (тут уж не перепутаешь), главный остановил на мне проникающий в самоё нутро взгляд, говоря:
– Вот какое дело. Ты, мне говорили, неплохо владеешь английским.
Я скромно кивнул головой, ответив:
– Это есть, шеф. После журфака учил язык на курсах. Получил диплом.
– Вот-вот, – продолжал главный, удовлетворённо откинувшись грузным телом на спинку кресла, – владеешь. Ну, ты у нас не один такой умный. Но тебя мы ещё за рубежом не пробовали. Сам знаешь, желающих поехать куда-то полно. Выбор есть.
Не знаю, стоит ли пояснять читателю, как сильно забилось моё сердце от сознания близкой возможности зарубежной командировки? Давняя мечта, которая не сожгла ещё душу только по причине частых поездок по стране, которые не оставляли времени на тоску по более дальним путешествиям. Стать разъездным корреспондентом по разным странам мира, повидать весь свет – это ли не счастье? Но вступительное слово главного по поводу наличия многих претендентов было явным намёком на то, что от меня чего-то ждут помимо знания английского языка.
– Шеф, – воскликнул я восторженно, представляя себя уже шагающим с фотоаппаратом по Лондону, – если что нужно с моей стороны помимо текста и фото, так только скажите. Кого-нибудь застрелить, зарезать, свалить с трона?
Я думал, что последние слова звучат хорошей шуткой, но главный поморщился.
– До такого ты ещё не дорос. Всё гораздо проще. Ты знаешь, что мы выступаем часто спонсорами, шефами, помогаем инвалидам и так далее?
Энтузиазм мой несколько ослабел от этих слов, так как понял, что речь пойдёт о дележе моей зарплаты и тут же получил подтверждение мыслям.
– Зарубежная командировка хорошо оплачивается нами, но нужно же из чего-то и фонд создавать.
Теперь главный не смотрел мне в глаза, отведя взгляд на окно, за стеклом которого, очевидно, ему виделся этот фонд.
– Понятно, шеф, – бодро ответил я, сразу сообразив, что командировка может так же легко уплыть от меня, как неожиданно появилась. – Фонд – дело святое. Сколько потребуется, столько и внесу. А куда и когда ехать?
Главный посмотрел на меня, расплываясь в доброй улыбке:
– Я знал, что договоримся. Ты парень молодой, у тебя всё впереди.
Ясное дело, для почти семидесятилетнего редактора мои сорок лет – это молодость.
– А лететь, не ехать, нужно в Африку. Слышал такую страну Судан? Говорят, правда, курица не птица, Судан не заграница, но для начала это тоже хорошо. Хотим разобраться, что там сейчас происходит? Через пару недель полетишь. Иди в секретариат, получай задание, оформляй визу, командировку, перед отлётом ко мне. А по поводу фонда не распространяйся. Мы свой имидж перед обществом должны поддерживать, но не станешь ведь каждому объяснять, что и как делается. Это в прежние времена за всё отвечало государство. В нонешние дни всё иначе.
Шеф любил вставлять слова из народной речи, тем самым как бы приближаясь к народу, опускаясь к нему. Скажи он «нынешние» – это выглядело бы как политическое высказывание, которое можно было бы расценить и негативно. А так слово «нонешние» звучит уже будто шутка и, слыша его, ты уже не думаешь всерьёз о том, что за свою поездку за рубеж надо дать шефу на лапу, которую он мягко обозвал фондом помощи инвалидам и так далее.
Впрочем, для меня всё это было далеко не новым, ибо и в газету, ставшую весьма заметной в жизни страны, попасть журналистом было не просто. Там тоже требовалась помощь какому-то фонду. Но мы к этому успели привыкнуть, поэтому меня не удивляло то, что для быстрого оформления документов – сроки-то были сжатыми – приходилось и за подготовку загранпаспорта платить нужному человеку, за ускоренную визу – другому, за необходимые справки – третьему, четвёртому, пятому.