Судьба Десятой
Шрифт:
Когда Лоридас это говорит, мой дед и его друг делают шаг к столу. Блондин позволяет себе мрачно улыбнуться и кивает сидящим на галерее. Мой дед, высокий и худощавый, каким он будет и сотни лет спустя, наоборот, кажется, не понимает, что вокруг него происходит. У него явно затравленный вид.
— Ваши своевременные действия, храбрость и мощные Наследия спасли многие жизни на Могадоре, — говорит Лоридас. — Мы, Старейшины, уже давно за вами наблюдаем. Мы заметили ваш потенциал и уверены, что вы сможете творить великие дела для нашего народа. Как следствие, именно в этот день мы хотим
Зная эту часть церемонии, блондин склоняет голову.
— Принимаю, — говорит он.
Мой дед молчит, погруженный в свои мысли. Через пару секунд неловкого молчания его друг подталкивает его локтем.
— Да, — говорит Сетракус Ра, также склоняя голову. — Принимаю.
Годы спустя, светловолосый мужчина врывается в коридор скромного вида домика. Под его ногами хрустит битое стекло. В комнатах словно пронесся ураган: столы перевернуты, картины сорваны со стен, повсюду осколки разбитых ваз.
— Сельв! — кричит он. — Ты где?!
— Здесь, — отвечает дрожащий женский голос.
Через двойные бамбуковые двери мужчина врывается в ярко освещенную спальню. За высоким окном открывается вид на изумительный пляж. В этой комнате также царит хаос. Кровать перевернута, книжные полки валяются на полу, а их содержимое разбросано по комнате. Даже на полу не хватает нескольких половиц. Создается ощущение, что здесь бесчинствовал обладатель телекинеза.
Женщина с золотисто–каштановыми волосами — та, что много лет назад танцевала на ночном пляже, — обхватив себя руками, стоит у окна и смотрит куда–то вдаль. Сельв. Когда мужчина заходит в комнату, она не оборачивается.
— Там мы впервые встретились, — говорит Сельв, созерцая пляж. — Сначала он был такой робкий. Все время о чем–то думал. Иногда я поражаюсь, как у него хватило духу на мне жениться.
— Что тут произошло? — спрашивает мужчина, неспешно подходя к ней.
— Мы поссорились, Питтакус.
— Вы с Сетракусом?
Сельв фыркает и оборачивается к нему. Да, это друг детства моего деда, тот, кто стал следующим Питтакусом Лором. У нее красные от слез глаза, но, по всей видимости, от ссоры она не пострадала.
— Ой, не называй его так. Это звание не принесло ничего, кроме горя.
— Теперь это его суть, — серьезно отвечает Питтакус. — Это ведь большая честь.
Она прищуривается:
— Быть замужем за Гвардейцем и так непросто… Знаешь, мы думали завести детей… А теперь, после полета на Могадор, после того, как он стал Старейшиной, я практически его не вижу. А когда мы видимся, он только и делает, что болтает об этом своем проекте, как одержимый.
Сельв запинается, возможно, поняв, что сказала лишнее. Она отходит от окна и идет к кровати. Она пытается отодвинуть деревянную раму от матраса, чтобы поставить все на место, но потом ей в голову приходит идея получше, и она бросает взгляд на Питтакуса.
— Не поможешь?
Питтакус использует телекинез,
Питтакус наклоняет голову:
— О каком проекте?
— Для тебя это так просто, — глухо говорит она, садясь на только что застеленную постель.
Питтакус садится рядом.
— Над чем работает Сетракус?
Она глубоко вздыхает.
— Он вырыл пещеру. Там, в горах. Мне не стоит… Я даже не знаю, как толком объяснить. То, что он там делает… Он говорит, что делает это ради меня, Питтакус. Это как бы подарок, — голос Сельв срывается, в глазах появляются слезы. — Но я его не хочу.
— Я не понимаю, — отвечает Питтакус.
— Ты должен сам это увидеть, — говорит она. — только не говори… не говори ему, что это я тебе рассказала.
— Ты его боишься? — вполголоса спрашивает Питтакус. — Он поднял на тебя руку?
— Ничего такого. Я только боюсь того, кем он может стать, — Сельв берет Питтакуса за руку. — Просто верни его домой, Питтакус. Пожалуйста. Образумь его и верни мне моего мужа.
— Хорошо.
Питтакус стрелой несется по небу, прорезая облака. Он спускается к горной гряде, а потом ныряет в глубокое ущелье, похожее на увеличенную версию Большого Каньона. В процессе спуска вокруг него высятся скалы цвета песчаника, испещренные крапинками лоралита. В это же время Питтакус замечает под собой вереницу сложных механизмов и оборудования, предназначенных для тяжелых работ. Кто–то здесь глубоко копает, словно это ущелье и так недостаточно глубокое.
Одновременно со взглядом Питтакуса мой взгляд падает на механизм, возвышающийся прямо посреди раскопок. Перекрученные стальные балки, дополненные мигающими схемами и символами из лоралита — все это выглядит, как более громоздкий, недоработанный вариант трубопровода, который Сетракус Ра спустил из Анубиса.
Так вот о чем говорил Наследие, когда сказал, что Сетракус Ра уже брал его частицы. Вот где все началось — многие, многие века назад. Для моего деда это стало отправной точкой на пути к безумию.
Когда Питтакус приземляется, молодой лориенец в лабораторном халате спешит ему навстречу, чтобы поприветствовать. Для лориенца его кожа неестественно бледна, и он двигается практически как робот, будто его конечности немного выбились из–под контроля мозга. Похоже, Питтакус ошарашен видом парня, но это не заставляет его отступиться от задуманного.
— Где Сетракус? — спрашивает он.
— Он у «Освободителя», — говорит лориенец, указывая на гигантскую конструкцию. — Он ожидает вас, Старейшина Лор?
— Это неважно, — отвечает Питтакус и устремляется к так называемому «Освободителю».
Бледнолицый парень пропускает его, но Питтакус вдруг останавливается и оборачивается, чтобы получше к нему присмотреться.
— Чем он тут занимается? Что он с тобой сделал?
— Э-эм… — парень мешкает, словно ему не велели об этом рассказывать.
Затем он протягивает руку, сосредотачивается и силой мысли поднимает в воздух кучку камней. Это действие явно требует от него большого напряжения.