Судьба Десятой
Шрифт:
На лицо Сетракуса набегает тень, и полыхавшее в руках Питтакуса пламя внезапно гаснет.
— Я не позволю тебе этого сделать, — говорит он.
В Зале Старейшин кроме Питтакуса и Лоридаса никого нет. Молодой Гвардеец устало опускается на свой стул с высокой спинкой. Его лицо в синяках, а костяшки пальцев покрыты ссадинами. Более старший Гвардеец стоит по другую сторону стола, склонившись над неким мерцающим предметом, производя над ним какие–то манипуляции своими шишковатыми пальцами.
— Я не согласен
— С нашим решением, — мягко поправляет его Лоридас. — Ты тоже голосовал. Все девять Старейшин голосовали.
— Смертная казнь — это слишком. Он не заслуживает такого.
— Он был твоим другом, — отвечает Лоридас. — Но он больше не тот, кого ты знал. Его эксперименты могут нарушить сам образ жизни нашей расы. Они извращают чистоту Лориен. Нельзя позволить этому продолжаться. Его следует полностью устранить. Вычеркнуть из истории нашего мира. Даже его место среди Старейшин больше никто не должен занимать, он слишком его осквернил. Мы не должны допустить, чтобы его зловредная натура пустила корни и распространилась среди нас.
— Лоридас, я уже слышал это во время заседания.
— Если я тебя утомляю, почему ты до сих пор здесь?
Питтакус глубоко вздыхает и опускает взгляд на свои руки.
— Мы выросли вместе. Ты нас вместе назвал Старейшинами. Мы… — его голос дрожит, и он умолкает, чтобы взять себя в руки. — Мне и расхлебывать… я хочу сам это сделать.
Лоридас встречается взглядом с Питтакусом. Удовлетворенный его решительным видом, он кивает.
— Я так и предполагал.
Лоридас активирует Этернус, и его черты медленно смягчаются, пока он не становится намного моложе своего реального возраста. Питтакус смотрит на это, приподняв бровь.
— Во время вашей прошлой встречи он отключил твои Наследия, — говорит Лоридас, — заставил тебя отступить.
— Этого больше не случится, — отвечает Питтакус голосом, похожим на рык.
— Докажи.
Питтакус сосредотачивается на Лоридасе. Через мгновение кожа на лице Лоридаса сморщивается и дряхлеет, его шевелюра сильно редеет, а тело усыхает под ритуальной робой Старейшины. Он выглядит даже старше, чем раньше, и я быстро осознаю, что это и есть его настоящий облик. Каким–то образом Питтакус только что отключил его Наследие.
— Хорошо, — говорит Лоридас скрипучим голосом. — А теперь верни старику его достоинство.
Взмахом руки Питтакус восстанавливает действие Наследий Лоридаса. Старейшина снова меняет образ — он все еще стар, но это уже не так режет глаза.
— Сколько Наследий ты уже выучил с помощью Ксимик, Старейшина Лор?
Питтакус скромно почесывает в затылке.
— Учитывая Дрейнен — семьдесят четыре. Раньше я не собирался его изучать. Не думал, что он может мне понадобиться.
Дрейнен — это мое Наследие, из тех, которые есть и у меня, и у деда. Оно позволяет нам отключать Наследия прикосновением или заряжая бросаемые предметы.
— Впечатляет, — говорит Лоридас, возвращая внимание к лежащему перед ним объекту. — Ксимик — редчайшее из наших Наследий, Питтакус. Возможность скопировать и научиться управлять Наследием,
— Мой Чепан постоянно читал мне лекции на этот счет, — отвечает Питтакус. — Я осознаю ответственность, которая возникает с появлением силы. Я старался жить, постоянно напоминая себе об этом.
— Да. И нам очень повезло, что Наследие нашло тебя, а не кого–то другого. Представь, Питтакус, если бы твой друг Сетракус нашел способ скопировать твою силу. И сделать своей собственной. Или подарить ее кому–то, кого он решит выбрать.
Питтакус скрежещет зубами:
— Я не позволю.
Лоридас поднимает предмет, над которым работал. Тот выглядит как веревка, только материал, из которого она сплетена, не похож ни на что из того, что я видела на Земле. Она толстая и прочная, длиной примерно в шесть метров, и один из ее концов сложным образом заплетен в удавку. Поверхность петли была обработана и уплотнена, чтобы быть острой как лезвие. Лоридас демонстрирует, как затянуть удавку и, когда он делает нужное движение, смертоносный край издает лязгающий звук.
Питтакус кривится.
— Слишком старомодно, вы не думаете?
— Прошли века… Ты молод и этого не помнишь, но именно так мы однажды покарали за измену. Порой старые методы лучше всего. Эта вещь сделана из дерева Ворон, растения столь же редкого, как и твой Ксимик. Раны, нанесенные оружием из этого дерева, невозможно вылечить Наследиями, — Лоридас делает жест Питтакусу. — Подойди. Дай я позаимствую твой Дрейнен.
Питтакус обходит вокруг стола и кладет руку на плечо Лоридаса. Я не вижу, как это происходит, но чувствую — Наследие чувствует — что Питтакус использует силу передачи Наследий, какая есть и у Девятого, чтобы передать Лоридасу возможность использовать Дрейнен. Лоридас сосредотачивает внимание на удавке. Она начинает источать слабое багровое свечение, в точности как когда я зарядила предмет своей отнимающей Наследия силой.
— Теперь она заряжена Дрейненом на случай, если он отключит твои Наследия прежде, чем ты отключишь его, — объясняет Лоридас, осторожно покачивая заостренным краем удавки. — Надень это ему на шею и…
— Я знаю, как она действует, — перебивает Питтакус.
— Все быстро закончится, Питтакус.
Питтакус забирает веревку из рук Лоридаса, стараясь не касаться заряженной петли. С мрачным и решительным выражением лица он стискивает веревку.
— Я знаю, что должен сделать, Лоридас.
И мы — все, кто смотрит на него из будущего — уже знаем, как жестоко он облажается в решающий момент.
Измазанный грязью и пеплом, Сетракус ползет по каменному дну каньона. Его лицо испещрено мелкими порезами. На заднем плане отряд Гвардейцев, используя различные средства, уничтожает «Освободитель». Механизм начинает падать, объятый клубами черного дыма. Вокруг на земле разбросаны тела подручных Сетракуса. Однако они не были убиты Гвардейцами. Нет, из их ноздрей даже после смерти продолжает вытекать некая зловещая черная субстанция.