Судьба - Дитя Неба (Симфония веков - 3)
Шрифт:
– Кузены могут быть самыми разными, Анборн, - мягко возразила Рапсодия.
– Их можно встретить в самом неожиданном месте, а некоторые из них даже бывают Певицами. Среди них попадаются не слишком высокие, даже слабые.
– Она отпустила Анборна.
– Вы чтите Маквита и древних воинов, как и тех, кто встал в строй сейчас. Иногда величайший подвиг солдата состоит в том, чтобы помочь слабому, и вы это сделали, вы заслуживаете уважения, и я благодарю вас.
"Но сначала, генерал, тебе нужно залечить разрыв в своей душе. Со смертью Гвиллиама ты стал королем солдат, но ты должен найти самого слабого из своих сородичей и защитить его, самого беззащитного
Анборн медленно повернулся и по-новому посмотрел на Рапсодию. Потом он опустил глаза, словно только сейчас заметил, что она обнажена, вернулся в угол и убрал меч в ножны.
– Ты одна из Трех, - медленно проговорил он, и, хотя его голос прозвучал утвердительно, Рапсодия понимала, что Анборн не уверен.
– Да, - ответила она, - и вы исполнили пророчество. И да будет вам даровано прощенье.
"Если ты хочешь залечить разрыв, генерал, охраняй Небо, дабы оно не упало".
Анборн еще раз взглянул на нее, в его глазах уже не было гнева, который слышался в голосе несколько мгновений назад. Он подошел к шкафу и вернулся с грубым одеялом в одной руке и какой-то одеждой в другой, молча протянул ей одеяло и помог встать. Рапсодия завернулась в одеяло, Анборн вытащил ее из остывшей воды и тщательно растер. Потом он отдал Рапсодии шерстяное женское платье зеленого цвета, слишком для нее большое. Все так же молча Анборн вышел из дома.
Когда он вернулся, Рапсодия уже оделась и сушила волосы перед камином. Анборн принес увесистый мешок, откуда вынул зимнее яблоко и вручил его Рапсодии. Она улыбнулась и взяла его, хотя руки у нее все еще слегка дрожали.
– Я хочу принести свои извинения, - заявил Анборн, серьезно глядя на нее.
– Надеюсь, ты простишь меня.
– Ну, единственное оскорбление состоит в том, что вы спасли мне жизнь. Конечно, кое-кого из моих знакомых ваш поступок может и возмутить. Рапсодия улыбнулась.
– Анборн, из того, что мое появление здесь предсказано в пророчестве, вовсе не следует, что я мистическое существо. На самом деле я самый обычный человек с весьма разнообразным прошлым. И мне бы хотелось, чтобы вы обращались со мной как с обычной женщиной, а не как с существом из легенды. Если вы помните, во время нашей первой встречи вы назвали меня "чудом природы", и я на вас не обиделась. Так что можете говорить мне все, что угодно, я отнесусь к вашим словам совершенно спокойно.
Анборн улыбнулся, в первый раз за все время в его улыбке не было иронии, и ей понравилось, как изменилось его лицо.
– Тебя никак нельзя назвать обычной женщиной, Рапсодия. Для меня честь быть рядом с тобой и помогать тебе. Полагаю, ты согрелась. Давай поспи немного.
– И он показал на кровать.
– Только обещайте не тыкать меня под ребра, - улыбнулась Рапсодия. Огонь давно разгорелся, и в комнате стало тепло. Она подошла к кровати, на которой лежал набитый соломой матрас и грубое шерстяное покрывало, и с облегчением присела на нее.
– И разбудить меня, когда придет мое время стоять на страже. Вам тоже нужно поспать.
– Посмотрим, - невозмутимо ответил Анборн, вынимая из седельной сумки флягу.
Он протянул ее Рапсодии, и она сделала большой глоток. Крепкий напиток обжег ей горло, она закашлялась и вернула ему флягу.
– Проклятье, что это за хрекин?
– простонала она, вытирая выступивший на лбу пот рукавом зеленого платья.
Анборн рассмеялся.
– Тебе лучше
Рапсодия с интересом посмотрела на зеленый рукав.
– Мне кажется, вам это платье не слишком к лицу, Анборн. Чье оно?
– Оно принадлежало моей жене, - ответил Анборн, усаживаясь в старое кресло.
– Она не станет возражать, если ты его поносишь, - после ее смерти прошло одиннадцать лет.
– В голосе Анборна Рапсодия не услышала боли. Кстати, тебе оно идет гораздо больше.
Рапсодия удивленно посмотрела на Анборна.
– Мне очень жаль, - пробормотала она, пытаясь увидеть скорбь в его глазах.
– Тут не о чем жалеть, - откровенно признался он.
– Мы не слишком любили друг друга. К тому же мы практически не жили вместе, я крайне редко с ней встречался.
Рапсодия откусила кусок высохшего яблока, оно оказалось сладким напоминание о теплой осени. Ей стало грустно.
– Но когда-то ведь вы ее любили, - не сдалась Рапсодия, чувствуя, что вступает на опасную тропу.
Анборн улыбнулся и покачал головой.
– Нет, - просто ответил он.
– Для столь умной и одаренной женщины, Рапсодия, ты иногда бываешь удивительно наивна.
Рапсодия почти перестала дрожать и почувствовала, как постепенно к ней возвращаются силы.
– Тогда почему вы на ней женились?
Анборн отхлебнул из фляги.
– Она была достаточно привлекательной женщиной из уважаемой семьи. Насколько мне известно, жена никогда мне не изменяла. Да и я сохранял ей верность, пока она не умерла.
Рапсодия ждала продолжения, но Анборн молчал.
– И все?
– удивленно спросила она.
– Но зачем?
– Хороший вопрос, - проворчал Анборн, стягивая сапоги.
– Боюсь, у меня нет на него ответа.
– У вас есть дети?
– Нет.
– Выражение его лица и голос не изменились.
– Мне бы не хотелось лишать тебя иллюзий, Рапсодия. Ты неплохо знаешь нашу семью, и тебе хорошо известно, что мы не страдаем склонностью к романтическим увлечениям. Да и фантастические выдумки относительно моих деда и бабки - настоящий вздор. Элинсинос соблазнила Меритина, представ перед ним в облике девушки, которую он рисовал в своих мечтах, - в этом ей помогло драконье чутье. К тому же Меритин на тот момент много лет провел в море. Она могла бы принять вид овцы, и он бы не совладал с собой.
Анборн посмотрел на Рапсодию, не выдержал и рассмеялся.
– Извини, дорогая, если я развеял твои иллюзии. И если я тебя не убедил, то добавлю, что Элинсинос его не любила. Он был первым серенном, которого она увидела, и ей захотелось, чтобы он стал ее собственностью. С самого начала секс и брак в нашей семье определялись властью и возможностью доминировать, и с тех пор ничего не изменилось. Да и вряд ли когда-нибудь изменится: кровь дракона очень сильна.
Рапсодия тяжело вздохнула, по собственному опыту зная, что Анборн говорит правду.
– Сожалею, что разочаровал тебя. Надеюсь, тебя не оскорбило то, что я сказал относительно Меритина.
Она улеглась в постель, на нее неожиданно навалилась страшная усталость.
– У меня нет никаких причин чувствовать себя оскорбленной. Речь ведь идет о вашем деде. Кроме того, будь на вашем месте Акмед, аналогия была бы куда неприятнее. Но поскольку сейчас я вряд ли в состоянии переносить рассуждения о сексуальных привычках мистического персонажа, который отдает предпочтение дуплам деревьев, расположенным на определенной высоте, то мне лучше всего поспать, если вы не возражаете.