Судьба: Дитя Неба
Шрифт:
Он заморгал, глаза не сразу приспособились к яркому свету. Келтар’сид, северная столица Сорболда. Именно здесь оттачивали свое мастерство солдаты сорболдской армии, охранявшей северные и западные границы Зубов. Военный город-государство, внушающий страх каждому, кто путешествует не под флагом церкви или религиозного ордена.
Этот город и был целью его путешествия.
— Как мило с его стороны, — проговорил он. Приятный голос образованного человека, в теле которого он находился, ласкал слух. Демонический голос звучал только внутри его существа и никогда не парил на крыльях ветра, он был значительно
Он с улыбкой отмахнулся от протянутых рук, предлагающих ему помощь, и спустился на землю; ему принадлежало немолодое тело, но подвижное, еще не окончательно утратившее юношескую прыть. Ему пришлось прикрыть глаза от яркого солнца. Несмотря на то что огонь являлся его жизненной сущностью, это был темный огонь, первичная стихия, черная, точно смерть, а не яркий и радостный свет, льющийся с неба. Он был готов терпеть солнце, но он его не любил.
Десять сорболдских солдат замерли на почтительном расстоянии, их простые лица в соответствии с торжественным моментом выражали только почтение. Он ласково им улыбнулся, а потом поднял руку в благословении, изо всех сил стараясь казаться спокойным. Ведь, в конце концов, он прибыл сюда именно ради этого.
Он едва слышно прошептал слова заклинания, которое подчинит этих людей его воле, пусть лишь на время. Чтобы установить власть над человеком на более длительный срок, нужно значительно дольше смотреть ему в глаза и непременно его коснуться, однако такое поведение не пристало прибывшему с официальным визитом священнику по отношению к собственному почетному караулу. А для того чтобы привязать к себе кого-нибудь из солдат навсегда, ему потребуется его кровь, но все они выглядели здоровыми, и он не видел никаких ран, которые нуждались бы во внимании целителя. Ну что ж, ничего не поделаешь.
Нити пленения проникли в существо каждого из его новых слуг, закрепились там, невидимые никому, кроме него, а затем потянулись к нему, подхваченные теплым ветром. Он ловко поймал их концы легким жестом, словно благословлял солдат на подвиги. Он видел, что теперь они безраздельно принадлежат ему, в глазах стражников сверкал черный огонь, вызванный к жизни его заклинанием. Даже сияние солнца не могло его приглушить. Он снова улыбнулся.
Именно ради этого он прибыл в Сорболд. Теперь можно и отдохнуть после длинного тяжелого путешествия.
К нему подошел командир отряда, за ним следовали четыре солдата, державшие в руках шесты с натянутой на них белой тканью — Сорболд славился своими тканями, — а какой-то адъютантишка принес поднос с флягой, наполненной водой, и бокал.
Командир низко поклонился.
— Добро пожаловать, ваша милость.
Затем он жестом приказал своим солдатам встать вокруг священника. Они мгновенно подняли навес, чтобы защитить его от солнца, получив в награду ласковую улыбку и мягкий взгляд голубых глаз.
Он принял бокал с водой, с удовольствием осушил его и поставил на поднос. Адъютант отошел на несколько шагов и остался там стоять на случай, если важный гость вдруг снова захочет пить.
— Боюсь, я принес не слишком приятные новости, — заикаясь, проговорил командир отряда.
— Правда?
— Его
Черные глаза солдата нервно блестели, и священник с трудом сдержал смех, рвущийся наружу. Сорболдский язык не очень подходил для высокопарных фраз, присущих придворному и религиозному этикету, главным образом потому, что культура этого народа была далека от подобных изысков. Сорболдцы были грубыми, простыми людьми, и командир отряда, должно быть, множество раз повторил свою речь, чтобы она звучала достаточно красиво, но все равно чувствовал себя не слишком уверенно.
— Вы очень добры, но, боюсь, это исключено. Я планировал очень короткий визит. Мне необходимо как можно быстрее вернуться в свои земли. Приближается зимнее солнцестояние, и я собираюсь побывать на карнавале в Наварне.
— Его милость приносит свои глубочайшие извинения за доставленные неудобства, — снова пролепетал несчастный. — Прошу вас, скажите, что я могу для вас сделать. Я полностью в вашем распоряжении, ваша милость.
Глаза священника сверкнули в тени навеса.
— Правда? Как благородно. Как тебя зовут, сын мой?
— Милдив Джефастон, командир Третьей западной лицевой колонны, ваша милость.
— Ну, Милдив Джефастон, я очень рад, что ты полностью в моем распоряжении, и я обязательно напомню тебе о твоем великодушном предложении, но сейчас мне требуется лишь одно — сопровождение до границы Сорболда с Роландом.
— Как пожелаете, ваша милость. Первосвященник будет ужасно огорчен, что ему не удалось вас повидать.
— Я тоже очень огорчен, Милдив Джефастон. — Он похлопал командира по плечу и благословил его точно так же, как солдат из почетного караула.
Он увидел короткие вспышки черного огня в глазах тех, кто дал клятву верности своему командиру, ставшему теперь его рабом. Больше всего он любил подчинять себе армии: стоит взять под контроль командующего, и тебе принадлежат все его солдаты. «Верность клятве — отличная вещь, из солдат получаются прекрасные, совершенно бездумные рабы, которыми так легко манипулировать, — радостно подумал он. — Хотя с ними трудно сражаться, если они не отдаются тебе добровольно».
— Он рассчитывал показать вам базилику у Ночной Горы. — Солдат с трудом сглотнул. — Он знает, что вы ее еще не видели.
Его слова прозвучали искренне. Предложение посетить самый главный из храмов, посвященных стихиям, Терреанфор (в переводе с намерьенского — Великий Бог, Король Земли), базилику Живого Камня, считалось величайшей честью, которую оказывали далеко не всем.
Спрятанная внутри Ночной Горы, где всегда царит мрак в этом царстве солнца, базилика, без сомнения, являлась самым загадочным храмом, местом, в котором Земля продолжает хранить жизнь со времен Творения. Его отказ, пусть и в самой вежливой форме, был непонятен сорболдским солдатам. Он снова с трудом сдержал смех.