Судьба Дворян Обыкновенных
Шрифт:
– Зеркало в подвале?
– Удостоверившись, что Шеен далеко и не услышит, шёпотом спросил я.
– Через него и прибыл.
– А потайные ходы в "Драконе" имеются?
– Хочешь осмотреть?
– Посмотрим, - задумчиво произнёс я.
– А пока мы их осматриваем, не соблаговолите ли рассказать о работе вашего брата? В двух словах. Это поможет быстрее найти его убийцу.
Горнер хмыкнул, видимо, удивлялся моей наглости, но ничего по этому поводу говорить не стал, лишь спросил:
– Не хочешь после всего поработать...
– Не хочу.
–
(Лиса)
От пронзающего холода не спасала даже куртка Виктора. Чем дольше я сидела в камере, тем сильнее казалось: камни, из которых сложены стены, вытягивают из меня тепло. Вытягивают жизнь, обволакивают невидимым коконом безысходности, хотят убить...
В коридоре резко и противно заскрежетало, я вздрогнула, плотнее закуталась в куртку мага и мысленно выдохнула - тюремщик в этот раз пришёл не за мной. После ухода Виктора он вообще не приходил, даже в смотровое окно не заглядывал. Видимо, Вик его припугнул, как умеет только он.
По коридору мимо камеры кто-то прошёл, топая по камню пола подкованными сапогами. Точно не тюремщик, его шаги я успела выучить, он шаркал, подтаскивая одну ногу. В темноте, когда зрение подводит, слух обостряется. Мне казалось, что я слышу всё, что происходит в этой части тюрьмы.
Я шмыгнула носом, убрала с лица прядку спутанных волос, и тихо-тихо замурлыкала колыбельную, которую мама пела мне перед сном, когда я была маленькой. Она и сейчас её поёт, только не мне, а моей младшей сестрёнке Софи. Не будь она в столь нежном возрасте, возможно, отец не стал бы принуждать меня к браку, а сделал невестой её. Наверное, это не правильно, считать, что твою сестру любят больше чем тебя, но мне всегда казалось именно так. Софи было можно всё, от пони до посещения магических представлений и магических игрушек, а мне всё запрещали.
Моя жизнь до побега из дома была скучной, однообразной, повторяющейся изо дня в день, но после встречи с Виктором я даже начала скучать по этой однообразности. А сейчас я по уши окунулась в тоску, тёмную и беспросветную.
Обладатель подкованных сапог вернулся, потоптался возле моей камеры и затих. Спустя долгую минуту в двери тихо затрещало и она начала медленно открываться. Без уже привычных скрипов и визгливых ноток, без похотливых острот тюремщика. Просто открылась и всё, осветив дверной проём тусклым белёсым светом. Никто не спешил входить внутрь.
– Эй?
– с опаской позвала я. Кто знает, что могло прийти в голову тюремщика. Вдруг его шутки?
– Кто там?
– Не кричи, - шикнули на меня незнакомым голосом из коридора.
– Идём.
– Кто вы?
– я даже не подумала сдвинуться с места. Только шею вытянула, пытаясь рассмотреть своего спасителя, но "спаситель" умело скрывался. Что-то этот человек мне заранее не нравится.
– Софи, верно?
– вздохнул голос. Тусклая полоска света в коридоре сдвинулась, словно мужчина взмахнул рукой, в которой держал лампу.
– Откуда...
– Дослушивай, прежде чем спрашивать, - строго произнёс он. И, наконец, показался на глаза, но рассмотреть спасителя в деталях не вышло: выглядел он как высокий бесформенный силуэт, на голове которого тускло горел белёсый шарик света. Этакое тюремное приведение.
Мужчина заслонил собой дверной проём, но в камеру входить всё равно не стал.
– Извините, - виновато пискнула я. Почему-то показалось, что Барб Горнер восстал из мёртвых и теперь пришёл отомстить мне за свою смерть...
У меня по спине пробежали мурашки, я передёрнулась, и решила точно никуда не ходить с этим человеком.
– Идём быстрее. У меня нет времени с тобой возится, - тем временем поспешал меня неизвестный и протянул руку.
– Я с вами никуда...
– Мне так и передать твоему другу?
– Виктор?
– встрепенулась я, при помощи стены поднимаясь на ноги.
– Вы знаете Вика?
– Он говорил, ты посообразительнее, - в голосе спасителя послышалась насмешка.
– Идёшь?
Уговаривать дальше нужды не было, все страхи резко отошли на задний план, впереди ярко замаячила возможность выбраться из этого жуткого места. Выходит, Виктор нанял кого-то, чтобы вытащить меня из тюрьмы? А почему мне не сказал? И, кстати, почему не пришёл сам?
От выхода из камеры меня отделяли буквально два шага. Я резко встала и даже попятилась назад.
– Почему он не пришёл сам?
– Он занят, - беззаботно ответил мужчина.
– А вы?
– настояла я.
– Демон, как ты мне надоела!
– неожиданно взвился голос, силуэт гигантской серой птицей шагнул в камеру, схватил за руку, и выволок в коридор.
Попыталась закричать - ладонь в кожаной перчатке зажала рот; дёрнулась, мерзавец едва не сломал мне руку. Так вывернул, что из глаз брызнули слёзы.
– Топай. И чтобы тихо, - больно сжав предплечье, велел незнакомец и подтолкнул вперед. Свет его тусклого светильника едва-едва разгонял тьму коридора, причудливыми пятнами прыгая по стенам в такт покачивания головы мужчины. Он был сильнее, вёл себя агрессивно и явно не заботился о сохранности моего здоровья, - пришлось подчиниться. Пахло от "спасителя" перегаром, сигаретным дымом и конским потом. Я не выдержала и чихнула.
– Будь здорова!
– Неожиданно пожелал бодрый голос из открытой камеры, которую мы только что миновали, и столь же бодро выкрикнул: - "Вспышка"!
Я машинально зажмурилась, помня какой фейерверк устраивал Виктор, и оказалась права - даже сквозь закрытые веки по глазам ударил яркий свет.
Незнакомец задёргался, не понимая, откуда исходит угроза, но быстро сориентировался, и прижал меня к себе, вроде живого щита. Я зашипела от боли в предплечье, мужчина безжалостно снова тряхнул меня и, рывком развернувшись вполоборота, попятился. Глаз я всё ещё не открывала, поэтому резкий толчок в бок стал полнейшей неожиданностью.
Боль в руке усилилась, казалось, я слышала, как захрустели кости, а в следующий момент кто-то ухватил меня за локоть другой руки, и дёрнул вперёд.