Судьба и книги Артема Веселого
Шрифт:
«Веселый обладает способностью чувствовать жизнь толпы — крестьянской, красноармейской, рабочей, бабьей, — умением расслышать в ней различные голоса, сливающиеся в один голос, и увидеть разные лица, сливающиеся в одно лицо. […]
Дар изобразительности составляет главную ценность „Страны родной“. Она-то и заставляет нас поставить этот роман в первый ряд произведений пролетарской литературы, оставленных нам этим годом [1925-м] как ценное наследие» 5 .
К. Локс:
«Правда, тема стихийной России давно уже всем надоела. Надоела-то она надоела, а все-таки осталась, и Артем с этой темой справился лучше других. Ну, можно ли требовать от такой книги
Люди тонут на каждой странице, намечается какая-то как будто длительная биография, тут же она забыта, орет и беснуется толпа, опять биография, опять толпа.
Какая-то связь между тем налицо и при этом крепкая, не растрепанная. События чередуются умело, по силе впечатления и контрасту. А нет биографической связи, — пожалуй, это даже и правильно. Попробуй он заострить свою повесть на сюжетной биографии — все сразу бы провалилось, потому что психология не его дело и вышла бы скучной. Герои стали бы героями, начали рассуждать, управлять событиями, и „Страна родная“ сразу бы потускнела среди книжных, вычитанных фраз. Такая опасность кое-где чуть-чуть проглядывает, но спасает юмор и любовь к бестолковщине. Спасают еще и богатые словесные средства. Синтаксис весь построен на короткой, стремительной фразе, на изобретательных свойствах богатейшего русского глагола: „с севера из рукавов лесных дорог сыпалисьобозы со штабами, ранеными. С далеких Уральских гор задираласиверка. Остро пелжгучий, как крапива, ветер. Хмурь тушиладень, садилосьсолнце на корень“. „С лесных болот задумчиво бреликисельные туманы“» 6 .
Прозаик и критик Иван Васильевич Евдокимов [42] в письме Артему Веселому 10 июня 1926 года писал:
Прочитал, Артем, «Страну родную». Впечатление я вынес тяжелое. Книга твоя мрачная, жестокая, дикая. Ерунду про тебя писала критика. В книге твоей та же Гоголевская Россия, только прожившая еще одну сотню лет. Мрак, мрак, кошмар!
Картину революции ты дал крепко, во многих местах незабываемо. Как настоящий художник ты не подслащал свою книгу благонамеренностью, но ты слишком объективен — и твоего отношения ко всему тобой созданному нет. В конце концов у тебя нет ни одного типа, ни одного человеческого лица, о котором можно было бы сказать — вот это его любимец, вот с ним связано мировоззрение Артема. […]
42
Иван Васильевич Евдокимов(1887–1941). Из крестьян. В 1911 г. закончил историко-филологический факультет Петербургского университета. С 1922 г. работал в отделе литературы и искусства в Московском Госиздате. Автор повести «Сиверко» (1925 г.), романа «Колокола» (1926 г.), ряда монографий и биографических повестей о русских художниках — Врубеле, Сурикове и др.
Язык твой сочен, краснощек, слова круглые, можно ощупывать их грани, но ведь великорусский языковый запас — это океан слов — и досадны и часто не нужны провинциализмы. Какой же это к черту язык, если нужно слова комментировать в сносках! […]
Сюжет у тебя заменен густым бесконечным потоком образов, сравнений. Гильда и Ефим не удались тебе. Гильда совершенно схематична […] Павел твой наиболее интересный и милый, но ты его исказил в сцене с Лидочкой, когда он бьет ее прикладом в грудь. Совсем зря ты его застрелил из двустволки начальника станции. Превосходен Михеич. Тоже Танек — Пронек. Сцена с иконой (тема очень скользкая) сделана мастерски […] Очень хорош доклад Фильки, хотя и многословен. Моментами силен Капустин. Но вообще что-то все скомкано, когда чапаны едут в город: ни защиты, ни организации, одни мельком брошенные фразы. Где коммунисты,
Самый тягчайший твой недостаток — мужики у тебя на трех страницах ведут почти односложный (восклицательный) разговор.
«„Страна родная“ мне близка, потому что вижу горячего Артема, болеющего над своей работой, но вещь лохматая, кряжистая, неуемная, многоголосая, и за шумом часто не слышно людских голосов, самих людей — какой-то гвалт. […]
Тебя не поймет ни мужик, ни рабочий (не осилят они твоего узорного языка, твоего бесконечного сплава образов, ты экономь, ты ищи таких несколько образов на страницу, чтобы вокруг них плясали все другие слова, а засыпать сугробами слов — страшно!
Желаю тебе заслуженного успеха.
Твой Евдокимов» 7 .
В ответном письме Евдокимову Артем Веселый писал:
Отец мой!
Многие из твоих советов я приму к исполнению и руководству для второгоиздания книги.
С характеристикой Гильды (что она схематична), с упреком этим не согласен. Она и есть схема! Ее можно и нужно было дать схематично.
Ефим недоработан.
Посмотри отзыв о книге Локса в седьмой книге «Нового мира»: относительно деревни он иного мнения, чем ты.
Ну ладно —
одни вороны летают прямо — когда-нибудь и мы станем рысаками!Бью руку
АРТЕМ 8 .
В литературном приложении к журналу «Ленинградский металлист», редакция, давая положительную оценку «Стране родной» Артема Веселого, рекомендует прочесть книгу и публикует несколько читательских отзывов:
«Книга написана легко, быт крестьян описан ярко.
Крупным недостатком является масса непонятных слов местного происхождения. Слабо затронута жизнь рабочих.
В книге однако больше достоинств, чем недостатков.
Завод им. Егорова.
А. Геленков».
«По-моему, это целая большая картина с натуры. Хорошо, без прикрас освещена жизнь крестьянства. Много ярких бытовых картинок.
Книга читается однако тяжело. Такого языка не услышишь.
Завод им. Кулакова.
Е. Негадаев».
«Тема не нова. Гражданская война, быт провинциальной глуши, продразверстка и т. д. Несмотря на это в романе почти нет шаблонного, почти нет сходства с халтурными „революционными“ романами, изрядное количество которых выпущено и осуждено пылиться на полках.
Все показано по-новому, близко к действительности. Здесь — не куклы, а живые люди […]
Язык у Артема Веселого свежий, своеобразный, несмотря на массу новых оригинальных слов, книжка читается легко.
Завод им. Кулакова.
Г. Прокофьев» 9 .
В 1926 году роман «Страна родная» вышел первым изданием в издательстве «Новая Москва».
Подзаголовки к названию — из романа,и крыло романаговорят о том, что изначально «Страна родная» задумывалась как самостоятельный роман.
В книгу «Повести и рассказы» (1932 год) «Страна родная» включена как повесть. И только решив писать «Россию, кровью умытую» как роман «на два крыла», Артем Веселый определил место «Страны родной»: «Крыло второе», дав название главам: «Клюквин-городок», «Село Хомутово», «Сила солому ломит», отметив дату создания — 1923–1932.