Судьба или выбор
Шрифт:
— Ленка, все хотела спросить, как ты не побоялась встать перед разъяренным тигром.
— Просто я знала, что он не причинит тебе зла. Он хотел тебя напугать, чтобы увидеть твой страх, а еще лучше услышать твой визг и увидеть, как замелькают твои пятки между деревьев, когда ты от него побежишь. Но он же не знал, что когда ты боишься, то не издаешь ни звука и сдвинуть с места тебя не возможно.
Подруги рассмеялись.
— У него ничего бы не вышло. Зар предупредил меня раньше. Но все равно спасибо. Это, правда, было страшно жутко. — Ирэн ненадолго задумалась. — Значит ты у нас эмпат. Слышишь чувства других.
— Можно и так сказать. Но помимо чувств, я еще могу определить, что человек хочет или намерен сделать в этот момент.
— Так вот почему ты всегда задавала вопросы раньше других, а еще и те о которых все думали, но никто не хотел быть первым.
— Ага, и знаешь, было приятно ощущать благодарность вперемешку с желанием меня придушить.
— Думаю, Стаурус знал о твоих способностях.
— Знал, это стопудово. Вот только не хотел, чтобы знали об этом другие. Да, я и сама не очень хочу, так что не проговорись.
Ирэн вздохнула и загрустила, вспоминая любимого человека. Как он, что с ним, почему молчит? Она старалась гнать эти и множество других вопросов, старалась не думать о том, что с ним может произойти что-то страшное. Она старалась всем сердцем верить, что он решит все проблемы и избавится от всех своих врагов. Ленка почувствовала ее тревогу.
— Ирэн, не расстраивайся, уж кто из нас может постоять за себя, так это именно Стаурус. Границы его способностей не знает никто, думаю, он и сам навряд ли знает на что способен.
— Очень на это надеюсь.
— Правильно делаешь. Лучше скажи, что мне делать с этой древней полуразложившейся мумией.
— С кем?
— Ну, с Повелителем.
— Господи, ну почему же с мумией? — Ирэн засмеялась. Такое сравнение ей очень понравилось. — Значит, ты и Владыку считаешь мумией?
— Ага, — и Ленка захихикала. — Только твоя мумия немного помоложе будет, поэтому и сохранилась лучше. Ей всего лишь пятьсот лет, а моей целых полторы тысячи.
— Точно не такая разложившаяся, — и подруги опять засмеялись, на что рука Ирэн снова отозвалась тупой болью. — Не переживай, для оборотня он мужчина в самом расцвете сил. Намучается он с тобой.
— В этом можешь даже не сомневаться, — и по поляне снова разнесся их веселый смех. — Все давай уже возвращаться, а то мой медведь уже теряет всякое терпение и всю голову мне продолбил. Блин, дятел какой-то прям. — Хихикая Ленка, поднялась с бревна и протянула руку Ирэн, но тут из-за деревьев появился Зар.
— Госпожа, можно тебя на два слова.
Ирэн снова опустилась на свое место, махнув подруге рукою.
Затем, посмотрев на оборотня выжидающе, хлопнула по бревну рядом с собою, но Зар остался стоять и, не глядя на Ирэн, произнес:
— Госпожа, позволь забрать твою боль, — сделав шаг за ее спину, он положил свои теплые и большие ладони на ее измученное болью плечо. Тепло разлилось по ее телу, и появилась такая легкость, что Ирэн закрыла глаза, наслаждаясь этими ощущениями.
И вдруг боль прошла, прошла совсем, будто ее и не было. Ирэн открыла глаза и стала быстро снимать повязку с руки. На плече не было и следа от недавней раны, только еле заметная белая ниточка шрама. Девушка улыбнулась и повернулась к оборотню, чтобы поблагодарить его, как успела заметить, когда он резко от нее отвернулся, что по рукаву его рубашки расползается красное пятно.
— А ну иди сюда. Что это такое? — Ирэн ткнула пальцем в его рукав. Зар нехотя повернулся к ней лицом, и даже его смуглая кожа не скрыла его бледности. — Что значить забрать чью-то боль? Отвечай!
— Это способность Хранителя. Мы не только защищаем, но и можем забрать боль, тревогу, страх, болезнь, и…. смерть.
— Что? Смерть? Ты хочешь сказать, что и умрешь за меня?
— Конечно, это мой долг.
— Черт, — Ирэн поднялась с бревна и забегала по полянке от одного ее края к другому. Это как раз занимало у нее три шага. — Черт. Почему ты мне не сказал об этом раньше? Нет, не это. Почему он не объяснил мне тогда? Ведь он знал, точно знал, потому и сказал «доверять своему оборотню». Ах, ты ж… — Ирэн так и маршировала от дерева к дереву, а Зар с тревогой в глазах следил за ее нервными передвижениями. Он снова чувствовал ее злость, но эта злость была направлена на нее саму. Она злилась на себя. На свою невнимательность, неосторожность, расхлябанность, наивность. Когда в очередной раз она пробегала мимо Зара, он схватил ее здоровой рукой, вынуждая остановиться, при этом она так дернулась, что случайно причинила ему боль.
— Прости, Зар, я не хотела.
— Госпожа, со мной все нормально. Через пару дней все заживет, не беспокойся.
— Нет, так не пойдет. Нужно что-то сделать. — Затем посмотрела прямо в золотистые глаза оборотня и спросила: — Ведь можно что-то сделать, правда?
По тому, как быстро он опустил глаза, Ирэн поняла, что он знает, что нужно сделать, только почему-то это его смущало.
— Говори, черт тебя возьми!
— Ваша кровь мне поможет.
— И все, — Ирэн быстро прокусила вену и протянула руку оборотню. — Пей, быстро.
Пока Зар осторожно пил ее кровь, она отвернула ворот его рубашки и увидела, как края раны закрывались прямо на глазах, а когда она пальцем стерла его кровь, то смогла рассмотреть только белый тонкий шрам.
— Вот так-то лучше.
— Спасибо, госпожа.
Ирэн опустилась на бревно. Как же хорошо когда у тебя ничего не болит. Она осторожно пошевелила рукою, разминая плечо, никакой боли. Зар опустился рядом с ней. К его лицу возвращался его природный цвет. И вдруг в голове Ирэн раздался звон порванной струны, от неожиданности она чуть не упала с бревна, если бы Зар не поддержал ее.
— Что это было?
— Нить. Ее больше нет.
Девушка присмотрелась и успела заметить, что красная нить была порвана и теперь просто таяла на талии оборотня, а ее зеленая нить теперь дважды опоясывала тело Зара.
— И что теперь?
— Я больше не связан с Высшим. Я только твой Хранитель, госпожа, всецело только твой.
Ирэн хлопала удивленными глазами, а Зар радовался как ребенок.
— И что теперь? — Не понимая до конца радость Зара, спросила она снова.
— Теперь он не сможет контролировать меня и не узнает, где мы и с кем. И Владыке теперь не придется держаться от тебя на расстоянии, госпожа.