Судьба Илюши Барабанова
Шрифт:
Хорошо в бору днем, когда он пронизан солнцем, хорошо и на зорьке, когда тени еще длинные и всюду стоит особая тишина. В зарослях ольшаника свистят соловьи. Над Яченкой поднялся белый туман, видна вдали крыша подзавальской водокачки, она по самые окна в тумане.
Однажды в знойный полдень Илюша услышал в бору голосистый крик фанфары. Он поспешил к зарослям молодого ельника, развел ветки и увидел необычную картину.
На просторной лесной поляне белели палатки. Возле одной из них у знамени стоял часовой в шляпе с ремешком через подбородок и в коротких штанишках. Он охранял знамя — торжественное и нарядное, как церковная хоругвь. Илюша, знавший только красные знамена, впервые видел такое. Оно было зеленого цвета, шелковое, с вышитой белой лилией на одной стороне. Вторая половина была видна Илюше частично, и на ней изображалась икона: всадник, поражающий пикой дракона.
Посреди поляны над костром кипели котелки с варевом. Дежурные подносили хворост, рубили топориками ветки, вынимали из походных сумок банки с нерусскими наклейками, вскрывали их ножами, а содержимое клали в бурлящие котелки. В воздухе ароматно пахло мясом.
О том, что это были скауты, Илюша догадался сразу. У каждого на поясе висело веревочное лассо, а в руках были посохи.
Скауты бродили по лагерю. Двое играли на траве в мяч. Вторая пара — дылдообразный сын дьякона Фоня и круглолицый, с кошачьими глазами мальчик по имени Шурик — упражнялись в приемах штыкового боя. Они наскакивали один на другого и «кололи» и «рубили» друг друга.
Илюша узнал Поля. Он был в скаутской форме, на шее развевался свободно повязанный черный платок. Поль сидел на пеньке в окружении новичков. Они внимательно его слушали.
Боясь, как бы не хрустнула под ногами ветка, Илюша подкрался ближе — хотелось послушать, о чем говорит Поль. А тот негромко, нараспев вел свой рассказ:
— Волчата, волчата! Слушайте старого Балу. Каждый волчонок должен постичь мудрость джунглей и познать законы стаи!..
…Много лет назад в глухих лесах Индии маленький мальчик по имени Маугли попал в семью волков и был воспитан ею, как волчонок. Когда Маугли вырос, жизнь среди серых братьев-волков стала невозможной: звери почуяли, что Маугли человек, и стали бояться его, а кое-кто ненавидеть…
В зарослях молодого сосняка и ельника, где укрылся Илюша, было душно и гудели комары. Они кусались немилосердно, а отмахнуться было нельзя: могли услышать на поляне. Илюша сидел затаившись. Поль продолжал свой напевный рассказ:
— Маугли чувствовал, что должен уйти к людям, и стал прощаться с братьями-волками. Горько тужила мать-волчица, да вожак Акела жалел Маугли, но ничего нельзя было поделать, и Маугли ушел к людям — там жила его настоящая мать. Однако в деревне его встретили враждебно. Маугли собрал жителей села и сказал им: «Перестаньте враждовать, соединитесь в стаю и назовитесь волками, возьмите в законах джунглей все, что есть там лучшего, и готовьте смелых людей к великой жизни». Но люди не послушали Маугли. Старый негодяй охотник Балдео подговорил убить человека-волка. И Маугли должен был снова явиться на Скалу Совета в джунгли.
«О братья мои, волки, — воскликнул Маугли с рыданием и простер к ним руки, — я не хочу уходить от вас! Как я уйду от этих ночей?»
«Но ты не можешь жить с нами, мой милый лягушонок, — со слезами на глазах проговорил старый Балу. — Ступай к людям, но прежде подойди ко мне».
Маугли зарыдал, уткнувшись головой в бок медведя, и обнял за шею своего учителя, а старый Балу пытался лизнуть его ноги в знак любви к своему воспитаннику;
«Звезды поредели, — сказал серый волк, брат Маугли, нюхая предрассветный ветерок. — Где мы заляжем сегодня? Отныне мы пойдем по новому пути…»
Ребятишки слушали Поля, затаив дыхание. А он поднялся, чтобы продолжить рассказ стоя, поправил нож в чехле на поясе и оперся ногой на пенек.
— …Маугли ничего не оставалось, как проклясть людей, своих братьев по крови. И он проклял их, призывая джунгли к мести.
Поль, изображая Маугли, простер руки к деревьям, точно разговаривал с ними:
Приходите сюда вы, деревья, лианы и травы! Все покройте и все схороните. От людей не должно здесь остаться ни звука, ни слова! Самый запах от них заглушите.И слушали звери и змеи, слушали джунгли, как проклинал людей Маугли:
И ту грязь, что скопилась годами у их алтаря, Смоют с гор дождевые потоки. Пусть олень беззаботно пасется среди их двора И ничье не спугнет его око. Пусть и стены домов их сровняются с голой землей, Ни один пусть из них не вернется сюда на покой…Когда Поль закончил, воцарилась тишина. Ребятишки жалели о том, что повесть о человеке-волке оборвалась.
— Понравилась ли вам сказка? — уже другим, веселым голосом спросил Поль у ребят.
— Понравилась, — послышались голоса.
— Мы будем учиться жить у Маугли, — заключил Поль, — будем любить животных, потому что они — младшие братья человека.
Теперь Илюша понял, почему в письмах его называли волчонком, а на конвертах рисовали волчью пасть. Теперь он знал, что слово «стая» означает отряд скаутов, а Скала Совета — дом, где они собираются. Ничего не скажешь, интересно живут нэпманы. Только обидно: всюду нужда и голод, а они беззаботно играют. Выходит, что прав старый пастух Михеич…
Пока Илюша был занят этими мыслями, в скаутском лагере что-то произошло. Все разом выскочили, прислушиваясь к отдаленному волчьему вою. Потом из чащи леса вышла группа людей. Они несли на плечах березовое бревно.
Илюша не сразу узнал Гогу Каретникова, нарядившегося индейцем: на нем был головной убор из птичьих перьев, голая грудь размалевана узорами. Шествие замыкали двое скаутов, которые несли ореховые луки и берестяные колчаны со стрелами.
Сбросив на землю бревно, Гога доложил Полю:
— Задание выполнено, бледнолицый брат.
— Салют волкам! — сказал Поль, взял из горки сложенных на траве луков самый большой и, натянув тетиву, метко пустил стрелу в сосновую шишку, висящую на ветке.
У Илюши затекли ноги. Сколько уже прошло времени, наверно, стадо уже отдохнуло и собирается в лес. Пора было возвращаться, а тут, как нарочно, скауты затеяли интересную игру.
Одному завязали глаза платком, и Поль вывел его на середину поляны. Остальные расположились широким кругом.