Судьба клана
Шрифт:
— В Вальдире нет крови, — помертвевшими губами прошептал я, глядя на разлетающиеся в стороны брызги крови и какие-то темные клочки… весь лед вокруг Мирты был залит дымящейся кровью…
Очнись, Рос! Вот он удачный момент для удара!
Вскинув свитки над головой, я уже открыл рот, когда Мирта пронзительно и жалобно закричала. Закричала так, как кричала бы обычная «реальная» женщина, окажись она жертвой лесного зверя…
Себя я осознал уже на бегу, когда изо всей силы и накопленной за время короткого бега инерции врезался в косматый бок огромного зверя. Сокрушительное столкновение, и я отлетаю назад, падая на спину. Но и стоявший на задних лапах Грим делает шаг в сторону, отрываясь от своей жертвы. Этого мне достаточно — с жезла вырывается ослепительная молния, вонзаясь в зверя и заставляя его взвыть и отшвыривая еще на пару шагов назад. А теперь…
— Гнилое болото!
Снег под лапами оборотня проваливается, превращается в жидкую кашу. Грим яростно дергается, пытаясь выбраться из поглощающей его болотной жижи.
— А это тебе на закуску! Каменный град!
Со свистом воздух разрезают падающие каменные глыбы. Попадание! Еще одно! Издав яростный вопль, Грим вскидывает морду в яростном оскале и получает еще один удар огромным камнем, вбившим его в болото. Висящая над головой оборотня надпись яростно мигает, оповещая, что чудовище на грани издыхания.
— Ну же! — кричу я, взмахивая жезлом. — Сдохни!
Завязший оборотень не может увернуться, и молния попадает прямо в цель. Удар! Неистовый рев! А с небес продолжают падать каменные глыбы. Вспышка… и глыбы рушатся в пустое болото… еще секунда и болото исчезает, на его месте остается лишь изрытый лапами грязный снег, да медленно оседающее облачко серого пепла.
Оборотень Грим… его нет! Исчез!
— Где?! — с моих губ срывается вопль ярости и разочарования. — Где?!
В бешенстве я пинаю кусок льда, отправляя его в далекий полет.
— Гри-и-и-м! Гри-и-и-м!
Со свистом вырывающееся из груди дыхание медленно успокаивается, руки обессиленно опускаются. Грим ушел. Почти. Я почти его уделал, а он сбежал…
— Ты… — клекочущий голос заставил меня дернуться и рывком обернуться.
Истерзанная, вбитая в окровавленный снег и заваленная ледяным крошевом, на меня смотрела Мирта. Руки раскинуты в стороны, живот и грудь закрыты пропитавшимся кровью снегом. На исполосованном лице горят ярко-синие глаза, неотрывно глядящие на меня.
— Господи… — почти жалобно выдохнул я. — Это же уже не игра, ребята…
— Подойди… — тихий стон заставил меня поежиться.
Секунду посмотрев на Мирту, я обреченно пожал плечами и, шагнув вперед, наклонился над ней. Если и убьет — по фигу. Я перегорел, устал, меня уже даже снег не волнует. И передо мной лежит умирающая женщина, пусть она даже и «местная».
— Больно? — не придумав ничего более умного, спросил я.
Мирта молчала, а я не стал настаивать на ответе. Просто плюхнулся в снег рядом с ней, вытянул ноги и уставился в серое небо. Я устал…
— Ты защищал меня… — слова унеслись в пустоту, а я вновь пожал плечами. — Почему?
— Не знаю… честно, не знаю. Ты закричала…
— Твоя подруга бросила тебя здесь на смерть. Оставила здесь как мою игрушку. Чтобы утолить мою злость и развеять скуку…
— Это точно. Тут скучно, — согласился я. — Слушай, у меня есть свиток на излечение. Высшего ранга. Если хочешь, я тебя подлечу, и мы начнем все сначала. Я, ты и твои веселые зверушки.
— Нет.
— Нет? Не хочешь?
— Я хочу заснуть… заснуть навсегда. Помоги мне…
— Хочешь, чтобы я убил тебя? — переспросил я, покосившись на просвечивающие под слоем льда раны.
— Я усну сама… лишь он не дает мне упокоиться навеки. Держит меня между жизнью и смертью.
— Грим? Что ж, сегодня я пытался его убить. Твой бывший друг пришел сюда по мою душу.
— Нет. Но если ты убьешь Грима… мой сон станет слаще.
— Договорились, — кивнул я.
— Забери его. Прими к себе, стань ему верным другом… и никогда не предавай его…
— Грима?!
— Плевать на Грима… хотя он его отец.
— А?!
Мирта не ответила, но залитый кровью лед над ее животом медленно зашевелился и начал раздаваться в стороны. Судорожно сглотнув, я неотрывно смотрел на расходящийся лед, почти с ужасом ожидая дальнейших событий.
— Не человек… в нем нет рассудка, всего лишь зверь рожден моей утробой. Не суждено ему принять иную форму, не суждено рассудок обрести. Всего лишь зверь…
Последние комья снега и льда отошли в сторону, в воздухе раздалось пронзительное скуление. Жалобный плач новорожденного… крохотного волчонка с черно-белой шкурой.
— О господи… — выдавил я, смотря на шевелящегося в кровавой каше звереныша.
— Возьми его! — требовательно произнесла Мирта, попытавшись сесть.
Вытянув руки, я поспешно подхватил волчонка и прижал его к груди.
— А вот дорога, что отведет тебя отсюда. — Чуть в стороне по снегу пробежала синяя линия, очерчивая круг. — Просто встань внутрь него и ничего не бойся.
— Хорошо… черт…
— Обещай, что позаботишься о нем…
— Обещаю. Клянусь, — сдавленно произнес я. — Клянусь.
— Он твой навеки. Дай ему хорошее имя, — закрывая глаза, успокоенно выдохнула Мирта и обмякла.
— Вот… дерьмо! — выдохнул я.
Прижатый к груди волчонок издал едва слышный писк и снова затих. Я посмотрел на него, взглянул на светящийся круг и, подняв лицо к небу, крикнул:
— Бессмертный!
Ответ пришел немедленно.