Судьба моя
Шрифт:
– Майя надежно охраняет их. Он предупредит меня, если рядом окажется враг. Он знает все запахи нашего лагеря и учует любого чужака.
– Меня беспокоит то, сын мой, что вороны больше не боятся тива и теперь хотят заполучить великое снадобье Носителей Масок. Воины из племени Птицы становятся вождями, собирая все больше трофеев. Они отнимают оружие противника в бою или воруют, нападая на чужие вигвамы, где забирают себе то, что принадлежало другим. Они все время планируют новые набеги. Пользуясь тем, что их много и у них полно оружия, они захватывают все больше и больше. Эти люди любят войну, они ищут ее. Мы же должны молиться о том, чтобы выжить и пребывать в мире.
Кайони поняла, что ее отца печалила его беспомощность перед лицом возможных сражений. Ему все еще хотелось самому защищать свою семью и свое племя. Но что бы ни случилось, она была готова встретиться с опасностью лицом к лицу и сделать все для победы над врагами. Может быть, Осторожный
На пятнадцатый день после встречи с Осторожным Волком Кайони и Регим отправились на охоту. Четыре дня назад у Кайони пришли месячные, и она была вся в напряжении. Ей требовалась разрядка. Регим чувствовала, что что-то беспокоит ее племянницу, и надеялась узнать, в чем дело.
Кайони понимала, что ее чувства в любой момент могут выйти из-под контроля, если она не поговорит с кем-нибудь, кто любит ее и кому можно довериться. Ей требовался совет, понимание и утешение. Кто мог подходить для этого лучше, чем человек, который воспитывал ее, понимал без слов, кто был «братом» ее матери, Тива-Шу – предводителем охотников и охранников?! Регим сохранит в тайне любое ее признание, каким бы оно ни было.
– Регим, я ношу свою маску вот уже пятнадцать лет… – начала Кайони, – но она так и не стала моей второй кожей, а жизнь тива – моей второй жизнью. – Кайони задумалась и неожиданно содрогнулась от этого признания. – Когда летом солнце садится за горизонт, словно горящий костер, вода стекает по моей груди и струится по телу маленькими ручейками. Оленья шкура натягивается, когда тело высыхает, и я едва могу дышать, но я не осмеливаюсь ослабить повязку или вообще освободиться от нее. С каждым годом размер моей груди увеличивается, и все труднее становится прятать ее. Когда я остаюсь в Хаукау на время месячных, то становлюсь беспокойной и злой, ведь моя кровь не служит никакой цели. Почему Ата не остановит рост моих грудей и не иссушит их? Он обладает достаточной властью и магией, чтобы уничтожить в нас все признаки того, что мы – женщины. Почему их нельзя поместить в кимы вместе с нашим женским духом? – Кайони замолчала и посмотрела на Регим, но выражение лица Тива-Шу было абсолютно бесстрастным. – Неважно, как долго и как хорошо мы проживем в качестве мужчин, но тело наше говорит о том, что оно принадлежит женщине. Ата не превращает нас в мужчин, чью роль мы выполняем. Мы участвуем в состязаниях, охотимся и заседаем в совете вместе с мужчинами, но в любое другое время они не обращаются с нами как со своими друзьями. Мы не курим священные трубки, не паримся вместе с ними и не купаемся. То есть, вне наших совместных дел с нами обращаются как с женщинами. Женщины же относятся к нам как к мужчинам, своим братьям и сыновьям. Но они знают, что мы таковыми не являемся, и они счастливы, что сами не тива и не должны вести такую жизнь, как мы. Когда Мать-Земля очищает свое лицо от снега, странные и могущественные страхи немилосердно мучают меня. Они кричат мне о замужестве, о том, что мое дело – рожать и воспитывать детей. Когда ночью мои руки ложатся на грудь, я думаю о детях, которых никогда не смогу вскормить ею. Почему именно тива должны быть лишены этой радости? Почему мы не можем быть женами и матерями, оставаясь при этом охотниками и защитниками?
Регим была потрясена этим неожиданным откровением. Она догадывалась, что Кайони обеспокоена чем-то, но не подозревала о столь серьезной причине этого беспокойства.
– Если бы подобные союзы разрешили, кто стал бы выполнять женскую работу и заботиться о детях, когда тива отправляется охотиться или сражаться за свою семью? – ответила она. – Мужчина не может это делать, а у других женщин есть свои семьи и дома, о которых надо заботиться. Было бы опасно, да и просто невозможно беременной, или кормящей тива, или тива, у которой есть маленькие дети, уезжать на все лето охотиться на бизонов. Будучи привязанной к семье, она не сможет оставить детей, чтобы идти сражаться, если на нас нападут враги. Тогда и семья, и все наше племя лишится умелого воина. Ей нужно будет оставаться в лагере, чтобы кормить молоком своего младенца, и она не сможет надолго уезжать на охоту, что происходит почти каждую зиму, когда добыча уходит в глубь леса. Да и как можно объяснить посторонним или детям союз между двумя «мужчинами»? – Регим взяла руки Кайони в свои и нежно сжала их. – Если тива не может стать полноценной матерью и супругой, она не может оставить свое сословие и присоединиться к мужчинам. Раз закон тива запрещает, она не может соединиться ни с одним из мужчин. Мало найдется таких мужчин, чьих сил хватит на то, чтобы обеспечивать добычей и шкурами две семьи, а то и три, если он отвечает еще и за своих родителей. Семья тива рискует оказаться в нищете, возможно, обе семьи станут нуждаться. Наш долг избранных принести эту жертву. Хватит пальцев одной руки, чтобы пересчитать тех тива, которые соединялись с мужчинами. Это было еще до того, как родилась моя мать. А к тому времени, когда мы освобождаемся от необходимости выполнять
Образ воина-чейенна ворвался в ее сознание, и Кайони спросила.
– А если тива не может сдерживать эти запретные мысли и чувства?
– Ты хочешь ответить Ночному Страннику на его чувство к тебе? Это он породил твое смятение?
– Нет, только не он. Он не моя судьба. Есть многое, что беспокоит меня в Ночном Страннике и Маленьком Горностае. Они вынашивают планы сразиться с воинами племени Птицы ради славы и добычи. Они даже начали открыто говорить об этом на совете. Каждый раз, когда они уезжают из лагеря на охоту, я боюсь, что они ищут способ натравить на нас воронов и мы будем вынуждены сражаться. Мне не нравится огонь в их глазах, я ему не доверяю. Как не доверяю этому странному желанию войны. И еще мне не нравится огонь желания в Ночном Страннике, который загорается в нем при виде меня. Он никогда не воспринимал меня как мужчину. Он осторожен в своих словах и поступках, но я вижу, что они служат только прикрытием для лжи.
– У тебя острый и внимательный взгляд, Кайони, раз ты заметила то, как он смотрит на тебя, как смягчается его голос, когда он говорит с тобой. Когда снег покрыл Мать-Землю, я заметила, что желание в его глазах становилось все больше, огонь разгорался все ярче, когда он думал, что никто не видит его. Будет трудно справиться с ним, когда он захочет овладеть тобой. А я уверена, что он это сделает. Он ждет только одного – когда тебе исполнится двадцать один год и он сможет по закону тива сказать открыто тебе и остальным, что хочет жить с тобой.
– Я молю, чтобы это не оказалось правдой, но, боюсь, твои слова мудры и справедливы. Я боюсь той беды, которую навлечет его страсть. Прежде чем он откроет рот и произнесет эти нежеланные слова, я постараюсь сделать все, что и моих силах, чтобы не допустить этого. Я должна остановить его, ведь он расчищает путь, по которому я не хочу идти.
– Не забывай, он – сын вождя, мужчина, у которого очень высокое положение. Если его брат погибнет, он станет нашим вождем. Большинство женщин считают великой честью стать его женой. Многих рассердит твой отказ. У него достаточно сил и умения, чтобы защищать жену, детей, даже твою семью. Он лучше тебя умеет охотиться и сильнее в рукопашном бою. Он отвечает всем требованиям нашего закона.
– Нет, Регим, не всем, и я не приму его. Я не люблю его и не собираюсь делить с ним ни вигвам, ни ложе.
Регим внимательно изучала встревоженное выражение лица своей племянницы.
– А есть другой, кого ты примешь? Или хочешь принять? Может быть, твое сердце уже отдано какому-нибудь охотнику, который не может стать твоим мужем по нашим законам, освобождающим тива!
Кайони напряженно думала о том, что будет, если она откроет Тива-Шу всю правду.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Взгляд Кайони встретился с взглядом Регим. Она доверяла своей тете, уважала и любила ее. Решение пришло мгновенно.
– Да, но он не из нашего племени. И он не знает, что я – женщина.
Теперь Регим поняла, почему в последнее время Кайони была столь беспокойна и погружена в себя.
– Это воин-чейенн, с которым ты встретилась шесть солнц назад. Расскажи мне о нем и о той власти, что он возымел над тобой.
Кайони не знала, как простыми словами описать такого необычного мужчину, как Осторожный Волк. Как ей объяснить непреодолимую тягу к нему? Хотя она должна попытаться сделать это.
– С того момента как мы встретились, он живет в моих мыслях, когда я просыпаюсь, и в моих снах, когда я ложусь отдыхать. Меня тянет к нему, словно медведя на мед, или как наше племя к священной горе. Я чувствую сильную и странную связь с ним.
– Кайони, ты должна забыть его, или несбыточная мечта будет мучить тебя. Наш народ не заключает брачных союзов с представителями других племен. Нас мало, но мы поддерживаем племя ханьюива не только живым, но и чистым по крови, а также избегаем браков между находящимися в близком родстве. Если мы смешаем наше семя с чужим, через короткое время не останется чистокровных ханьюива. Если хоть один наш соплеменник нарушит этот закон, то и другие будут вынуждены сделать это. Если чужакам позволить соединяться с нами, это навлечет беду. Произойдут неминуемые изменения, и секрет тива будет открыт. Для себя самой, Кайони, ты должна принести и эту жертву. Сделай это для твоей семьи, для твоего племени. Выброси его из головы и сердца.