Судьба начертанная кровью

Дженсен Даниэль Л.

Стейнунн улыбнулась.

– Я знаю, Фрейя, - сказала она, ее голос больше не был голосом горянки, а звучал с северным акцентом.
– Я все знаю.
– Затем она подняла чашу и выпустила дым, поднимающийся от нее, мне в лицо.

Паника охватила меня, когда я все поняла, но я уже летела вниз. Когда я упала на землю, мой взгляд остановился на красных кожаных шнурках на ее ботинках.

Потом осталась только темнота.

Глава 36

Кровать подо мной двигалась, поднималась и опускалась,

как будто я слишком много выпила, и это ощущение вызвало волну тошноты.

– Бьорн, - пробормотала я, пытаясь дотянуться до него.

Но не могла пошевелить руками - грубая веревка стягивала мои запястья.

Мои глаза распахнулись, и дневной свет вонзился в них, как тысяча иголок. Сначала все, что я видела, было белым, но, когда я проморгалась, зрение прояснилось, я увидела корпус драккара и обутые в сапоги ноги вокруг меня. На меня нахлынули воспоминания о том, как Харальд и его люди пришли в пещеру. О том, как открылась правда о верности Бьорна. О трупах на земле вокруг меня, погибших от моего проклятия.

О Стейнунн, пускающей дым мне в лицо, демонстрируя свою истинную преданность.

– Рад видеть, что ты наконец очнулась, Фрейя.
– раздался голос Харальда, и я перевернулась на спину, встретившись с его бледно-серым взглядом.

– Где я?

– На драккаре, - ответил он со слабой улыбкой, иронизируя над очевидным. Затем он пожал плечом.
– Мы в проливе, возвращаемся в Северные земли.

– Отпусти меня, - прорычала я, пытаясь сесть. Но голова все еще кружилась от движения драккара и воздействия того, чем меня опоила Стейнунн. Сама скальд сидела в дальнем конце лодки, плотно закутавшись в плащ, и смотрела на море.

– Думаю, мы оба знаем, что освободить тебя невозможно, - ответил Харальд.
– Из-за своего гнева на Бьорна ты отправишься обратно к Снорри, вооружившись вновь обретенной магией, а он, в свою очередь, использует тебя против меня, хочешь ты того или нет. Он уже доказал, что прекрасно умеет принуждать тебя.

– Мне не нужен Снорри, чтобы проклясть тебя, - прошипела я.
– Мне нужен только мой собственный язык.

Харальд долго смотрел на меня, выражение лица было скорее задумчивым, чем встревоженным.

– Верно, - наконец сказал он.
– Только я не думаю, что ты это сделаешь. Я видел выражение твоего лица, когда ты убила моих воинов. Когда ты прокляла их души, отправив в Хельхейм, вместо заслуженной Вальхаллы. Ты вполне можешь всадить мне нож между ребер, но проклясть меня - значит принять ту сторону себя, которая, как мне кажется… приводит тебя в ужас. И я прошу тебя помнить, что я единственный, кто никогда не лгал тебе.

Его слова вдохнули новую жизнь в тот ужас, который я испытывала из-за того, что сделала. Не убийство, хотя и это было достаточно плохо, а проклятие душ на веки вечные. Мужчин и женщин, которые не угрожали мне оружием, - они лишь выполняли приказы своего конунга. Хуже всего, что моя ярость была направлена не на них.

А на Бьорна.

Мое сердце дрогнуло при мысли о нем, но я сумела взять себя в руки, скользнув взглядом по фигурам в драккаре, пока не остановилась на его знакомой фигуре. Он сидел на одной из скамей, опираясь локтями на колени и ссутулив плечи.

–

Предатель, - закричала я, бросаясь вперед.
– Я вырежу твое сердце, мать твою!

То, что мои запястья были связаны, не имело для меня никакого значения, когда я пыталась перебраться через скамейки, чтобы добраться до него. Все, что имело значение, - это заставить его почувствовать ту же боль, что и я. Заставить его понять боль своего предательства.

Но затем мое тело дернулось назад, и я ударилась подбородком о скамью.

Сплевывая кровь, я повернулась и увидела Тору, стоящую у меня за спиной, вцепившуюся пальцами в мой пояс.

– Заткни свой язык, дочь Хель, или я вырежу его у тебя изо рта.

– Отвали, Тора!
– прорычал Бьорн, потянувшись ко мне, и тут же отпрянул, когда Скади направила стрелу ему в лицо.

Я окинула взглядом драккар, в котором не было воинов, кроме детей богов. Единственными, кто еще здесь находился, были рабы, сидевшие на веслах.

В одно мгновение я поняла, почему - проклятие Хель не действует на тех, кто владеет магией. Корни напали на Тору, Скади и Бьорна, но они смогли отбиться от них с помощью магии.

Но почему Харальд не пострадал?

Покопавшись в памяти, я прокрутила в голове этот момент, снова ощутив в себе прилив силы, наблюдая, как корни вырываются из земли. Но ни один не приблизился к конунгу Северных земель.

Почему так произошло, я не могла объяснить.

– Успокойся, Бьорн, - сказал Харальд, делая умиротворяющие жесты.
– Я поклялся тебе, что Фрейя не пострадает. Разве я когда-нибудь отказывался от своего слова?

Напряжение на лице Бьорна ослабло, и мне захотелось плюнуть от ярости, потому что я ненавидела отношения между ними.

– В том, что все так сложилось, есть твоя вина, - сказал Харальд.
– Она злится на тебя, и это делает ее угрозой для Северных земель, но вместо того чтобы убивать ее, как предлагали другие, я намерен дать ей шанс образумиться.

– То есть ты хочешь убедить ее сражаться за нас.

– Конечно, я хочу этого.
– Харальд пожал плечами.
– Фрейя чрезвычайно сильна и могла бы защитить мой народ так, как не способно ни одно живое существо. Но я не стану заставлять ее делать то, чего она не хочет.
– Его взгляд метнулся ко мне.
– Клянусь своей честью, это так. В Северных землях ты станешь свободной женщиной, Фрейя.

– Как Бьорн был свободным мужчиной?
– Мой голос был ровным.
– Я буду твоей пленницей, Харальд, и я не ребенок, чтобы морочить мне голову до тех пор, пока я не назову тебя отцом.

Его глаза потемнели - это было первое настоящее проявление эмоций, которое я увидела у него, но оно исчезло в одно мгновение.

– Бьорн ни минуты за всю свою жизнь не был в плену. Спроси его сама.

Какая-то часть меня хотела спросить. Хотела дать Бьорну шанс рассказать мне свою правду. Но каждый инстинкт во мне кричал быть осторожной. Этот человек убил Сагу, украл Бьорна, и хотя с ним явно не обращались как с пленником или рабом, как Харальд смог убедить Бьорна, что он ему не враг?