Судьба по книге перемен
Шрифт:
– А это что? – поинтересовалась Маня, косясь на дикую дичь в руках управляющей.
Та засмеялась:
– Это как раз платье!
…Фу ты ну ты! Да не ношу я платьев!
Впрочем, сейчас она никак не хозяйка положения и просто обязана подчиниться. Управляющая спасла её от Всемирного потопа и ещё продолжает спасать!
Маня зашла за тяжёлую портьеру в примерочную, – бультерьер моментально приподнял голову и навострил и без того острые уши, но с места не двинулся, ибо обессилел всерьёз, – развязала халат
И посмотрела на себя в зеркало.
И ещё раз посмотрела на себя в другое зеркало.
И опять посмотрела – во все зеркала по очереди.
Бестолковая тряпка, не имевшая никакого вида на вешалке, на Мане оказалась изумительным нарядом!.. Длинное, почти в пол, платье было неровно скроено из разных кусков на первый взгляд совершенно не подходящих друг другу тканей – здесь в клетку, там в цветочек, тут зелёное, а дальше розовое. Высоченную и здоровенную Маню вся эта разноцветная чехарда делала словно… легче, изящнее, свободнее.
Никаких недостатков, одни достоинства – высокая грудь, длинная шея, тонкие кисти рук, а остальное всё закрыто, поди догадайся, какое оно, всё остальное!
– Дааа, – проблеяла Маня завроженно. – Сильфида.
– Что там? Покажитесь!
Маня откинула занавеску и шагнула в зал – немного царицей Тамарой, немного Еленой Прекрасной.
– Какая я молодец, – похвалила себя Светлана, разглядывая Маню. Лицо у неё было весёлым. – Ну вот! А вы говорите – не ношу платьев!
– Не-е-ет, – опять проблеяла Маня. – Теперь уже, наверное, ношу…
И они обе засмеялись.
– Главное, это одна вещь, а не три, – радостно говорила Светлана, перебирая на рейле вешалки, – и соответственно, стоит как одна, а не как три!..
Вот это было не в бровь, а в глаз – магазин из дорогих, покупать в нём наряды Маня позволяла себе не слишком часто.
…Но ведь сейчас можно, да? Она только что сдала роман, получила первую часть гонорара и даже не успела потратить на «нужды семьи», коих было множество, начиная от крыши на даче и заканчивая плиткой в ванной. Всё требовало ремонта, а стало быть, денег.
Но ведь ничего, да?..
– И лето, – продолжала Светлана так же радостно. – Вы его как раз поносите, оно лёгкое, хоть и закрытое!.. И сидит отлично, Марина! Это платье мало кому подходит, роста не хватает, а вам просто отлично! А, вот, нашла! Сверху прикиньте!
И подала Мане жилетку изумрудно-зелёного цвета.
Маня «прикинула».
– Можно я вас сфотографирую? Для инстаграма? Просто костюм, как идею! Смотрите, как всё сошлось, как соответствует друг другу!
Маня дала себя фотографировать – исключительно «как идею». Как писательница Покровская она фотографироваться не могла – влажные волосы торчат в разные стороны, щёки красные, очки то и дело запотевают, и приходится их сдёргивать.
А потом ещё покрутилась перед зеркалами.
Пожалуй,
Продавщица Юля – теперь, немного прийдя в себя, Маня и её узнала, – вернулась из аптеки с пластырем и присыпкой и принялась восторгаться:
– Светлана Алексеевна, как вы ловко всё придумали! И сочетание какое правильное! Вам так хорошо, Марина! Так хорошо! И это платье! Вы в нём совсем другая! Вообще другая!
– Юля, нам ещё нужно придумать обувь! Что у нас осталось?
– Да почти ничего.
– Нам же нужно без пятки! У Марины на месте пятки… фарш какой-то. Туфли не годятся.
– Пляжные только.
– Нет, пляжные тоже не годятся. Нужно с закрытым мыском.
Маня глубоко вздохнула.
Ну, ничего же, ничего! Деньги пока есть. И если бы не дождь и не марафонский бег с Елагина острова, она бы ничего не стала себе покупать. Просто… обстоятельства так сложились. Форс-мажор.
В конце концов нашлись и туфли – чёрные лакированные тапочки с жемчужинами по бокам, красота!.. Тапочки назывались отчего-то «мюли».
Маня заплатила не дрогнув. Между прочим, бельё оказалось дороже обуви!
Управляющая выдала ей зонт с эмблемой магазина.
– Это подарок, Марина! В прошлом году мы постоянным покупателям дарили, и вот парочка ещё осталась. А ваши вещи я пришлю, только скажите куда. Чтоб мокрое не таскать!
Маня с лёгким сердцем оставила «мокрое» в магазине, прицепила Вольку на поводок, ещё раз поблагодарила и покланялась немного и, чувствуя себя совершенно счастливой, новой и… другой, села в такси.
Дождь всё шёл.
– В гостиницу «Астория», пожалуйста, – со счастливым вздохом сказала она водителю.
– А я вас узнал, – признался водитель. – Вы писательница.
– Да, – согласилась Маня. – Я писательница.
Тётя Эмилия была задушена шнуром от настольной лампы. Разбитая лампа валялась тут же, рядом с креслом.
В кабинете и гостиной всё перерыто и перевёрнуто, дверь в квартиру не заперта.
– Так кто, вы говорите, к ней приходил? – спрашивал у Мани мужик, от которого сильно несло луком и перегаром. – Вчера?
Маня соображала плохо.
Она вернулась утром на Мойку и… нашла тётю Эмилию. Позвонила в отделение, и всё дальнейшее как-то перепуталось у неё в голове.
Кажется, ещё она звонила Алексу, и он не ответил. И ещё Викусе, сестре Эмилии, тоже позвонила. Или нет?..
Потом вроде бы сидела на лестнице и баюкала на руках собаку, но тем не менее как-то оказалась в квартире, когда приехали… правоохранительные органы и всякие другие службы.
– Дамочка, как вас… – мужик заглянул в записи, – Мария Алексеевна, вы соберитесь, соберитесь! Вопросов впереди много, вы… сосредоточьтесь!