Судьба по-русски
Шрифт:
— Здравствуйте, отшельники! — шутливо ответил Савелий.
После тягостной паузы Савелий произнес:
— Раиса! — Он старался говорить спокойно. — Нам приказано разыскать вас и доставить в штаб!..
Рая без единого слова согласно закивала головой…
— Фамилия?
— Садырина.
— А девичья? — спросил капитан, не поднимая головы от анкеты.
— Коган.
«Смершевец» [3] холодно взглянул на Раису.
3
СМЕРШ («Смерть
— Отчество?
— Израилевна.
— Понятно!.. О национальности спрашивать не резон!
Капитан еще дважды протянул свое «понятно». Прикурив от уголька «беломорину», играючи выпустил изо рта дымные колечки и продолжал:
— Как же вам удалось выжить? — И ухмыльнувшись, бесцеремонно добавил: — Чем за свободу платили?
Раиса терпела эти унизительные намеки, молчала.
— Красотой? — «Смершевец» похотливо сверлил маленькими глазками Раису. Он всласть куражился над своей жертвой. И старался ударить как можно больнее. — Кто слаще? Этот или Тот?
Рая понимала: следователь-циник имел в виду немца и мужа. Она ответила:
— И «Этот», и «Тот» — порядочнее вас!..
Ей показалось, что капитан потянулся рукой к кобуре. Подумала: «Слава Богу, кажется, конец! А о детях теперь позаботится муж». Но ее мучитель процедил сквозь зубы:
— Вот так и доложим куда следует!..
Может, он собирался еще чем-то постращать Раису, но в землянку вошел командир партизанского отряда. «Смершевец» встал неохотно, видно, привык к тому, что в отряде главнее его нет — он мог при желании любого подвести под статью. Если понадобится, и командира тоже…
А тот, приветливо улыбаясь, обратился к Раисе:
— Ну, товарищ Садырина, докладываю: мужички ваши лопают партизанскую кашу, аж за ушами трещит. И вам надо подкрепиться. Позже, когда стемнеет, отправим вас «кукурузничком» в Москву. Честное слово, я так рад за вас, да и за нас.
— Мне следовало бы посовещаться с вами… — вставил капитан.
— Нам что приказано? Не совещаться, а разыскать Раису…
— Израилевну, — поторопился добавить «смершевец».
— Да, разыскать Раису Израилевну и доставить вместе с детьми. Полдела уже сделано… — Он с подчеркнутой галантностью взял Раису под руку. — Прошу в ресторан «Елки-моталки»…
— Как мне к вам обращаться? — спросила Рая.
— А просто: «товарищ Косолапый».
Впервые за последние сутки она улыбнулась.
— Так прозвали меня бойцы, — продолжал командир. — Ну ладно, пусть смеются — только бы воевали не косолапо…
— Какими словами мне… вас… — Рая не договорила.
Ее уже мучили мысли: как они долетят отсюда, из-за линии фронта? Что следователь передаст в Москву? Как встретит муж? Что подумает о ней Франц?..
Вместе с командиром Рая пошла к навесу, где за еловым пеньком весело «пировали» ее сыновья и дядя Савелий.
— Ну, как вам партизанские харчи? — спросил командир, обнимая мальчиков за плечи.
— Особенно понравилась ребятам зайчатина, — докладывал Савелий «Косолапому», а сам не спускал глаз с Раи: ему хотелось по ее лицу догадаться, как прошел разговор с капитаном из СМЕРШа. Он на себе испытал, как ведет дознание этот большой любитель покуражиться над людьми. Вдруг, немного повеселев, Савелий сказал: — Тут вот какое дело: Гриша просится к нам в отряд…
«Косолапый» и Рая переглянулись — рассмеялись. Гришу их смех обидел: шумно отодвинув алюминиевую миску, он закусил губу, отвернулся.
— Гриша! Ну что ты!.. Они просто обрадовались, что ты такой смелый малый. — И, снова обращаясь к командиру, Савелий показал рукой в сторону лошадей, стоявших на привязи и добавил: — Но просится в партизаны при условии, что мы дадим ему коня и автомат.
Командир крепко прижал к себе голову мальчика:
— Молодец, сынок… Мужской у тебя характер. Но сейчас вам надо торопиться в Москву. Саше надо в школу, он и так уже опоздал, да и папа вас ждет не дождется… Савелий Иванович, ты уж проследи за посадкой…
— Не сомневайтесь, — ответил тот с грустинкой.
Прощально козырнув, командир сказал мальчикам:
— Берегите маму, мужики. — Потом обратился к Рае: — Если не затруднит, по прибытии дайте хоть как-нибудь знать о себе…
— А куда дать знать? — спросила Рая растерянно.
— А прямо: Белоруссия, «Косолапому». — Он еще раз поднял ладонь к шапке-ушанке и быстро пошел к ожидавшему его «смершевцу».
Рая и Савелий видели, как, удаляясь, мужчины о чем-то горячо говорили, особенно горячился капитан — его жесты были резкими.
«Нашептывает, гад», — подумал Савелий, но вслух этих слов не произнес.
Рая положила свою ладонь на руку Савелия, с трудом начала:
— Савелий, милый… Яне знаю, как выразить вам нашу благодарность…
— Погодите… — От смущения, от чувств к Рае он не мог говорить, потом сказал скороговоркой: — У меня есть просьба. В Крюково, под Москвой, живут мои родители… Если, конечно, живы… Там ведь страшные бои были… — Савелий протянул Рае письмо, конверт-треугольничек. — Если случится оказия, передайте это… И на словах скажите, что, мол, все хорошо… Медалью награжден. А что хромаю — не надо…
Хотя летчик и сказал, что до Москвы рукой подать, но летели они долго и беспокойно: от маневров над линией фронта их трясло, болтало. Гриша и Саша, уставшие от впечатлений, уснули сразу, как только самолет набрал высоту. И им не пришлось видеть и пережить то, что испытала их мать — зенитный обстрел. Когда вокруг самолета рвались снаряды и мотор ревел на предельной мощности, когда летчик старался вырваться из огненной зоны, Рая думала об одном: «Только бы сыновья увиделись с отцом!» Свою судьбу она предчувствовала…