Судьба в руках твоих

Вольховская Ена

— Я догадывался, — тихо заговорил он, — что этот старый пес использует любую возможность, чтобы не дать тебе вознестись. Но и мне и в голову не приходило, что он просто выбросит тебя из поселения. Я надеялся, что исчезновение реликвии заставит людей взбунтоваться, усомниться в Венане как в жреце. Но коли ты тут, а он все еще возглавляет культ… Даже странно. Как он смог все объяснить? Он никогда не отличался ни харизмой, ни красноречием.

— Зато он всегда был хорош в запугивании, — холодно ответил Сун, вспоминая слова Исы. — Так значит, это вы прислали того вора, — он слабо улыбнулся, усаживаясь напротив Вэйла.

— Да, — мужчина неохотно кивнул и поспешил

объясниться: — Акари в своем пророчестве ни слова не говорил о том, что ты должен был именно вознестись. Ты должен был изменить Редайнию, повести людей в светлое будущее, а для этого есть как минимум две роли. Я видел, что с тобой делал Венан, я знал, что он не даст воле Акари осуществиться. Как видишь, бунт в те годы обернулся для меня позорным изгнанием, — он усмехнулся и склонился вперед. — Тебе не суждено было стать Мессией, но ты все еще мог занять место Венана. Шансы небольшие, но они были. Нужно было лишь как-то освободить это место. А теперь уже все, — выдохнул он и, с трудом поднявшись, направился за стеллажи. Подойдя к небольшой прикроватной тумбе, он вытащил из нее небольшую флягу и отхлебнул. — Посох признал Мессией артиста и, скорее всего, для Редайнии потерян навсегда. Венан все так же сидит в сане жреца, а ты болтаешься тут. Все идет по худшему сценарию из предсказанных. Редайния падет. Деградирует, утонув в предрассудках и заплесневелых традициях, выродится и исчезнет, и мир даже не сразу узнает об этом.

— Это их выбор, — заметно осмелев, резко ответил Сун. — Если из того мальчика еще и можно было слепить светило культа, то из меня уже нет. Мне ведомо, что люди видели, как Венан сходил с ума, как жадность до власти и ненависть поглощали его, но они продолжали молчать, даже когда находились те, кому хватало смелости выступить против. Та Редайния, что я звал домом, для меня пала еще десять лет назад, а спасать этот тлеющий остов мне не позволят ни остатки гордости, ни сами люди.

Вэйл замолчал, серьезно глядя в лицо Суна. Сложив руки на груди, он долго рассматривал его, вглядывался в холодные серые глаза, будто пытаясь понять: а не подменили ли человека перед ним? И только Сун знал правильный ответ: не подменили, но сделали все возможное, чтобы он изменился.

Молчание затянулось, и Сун уже собрался откланяться и покинуть злополучный район, когда Вэйл тихо произнес:

— Может, ты и прав. Может, мой бой уже давно проигран и я впустую размахиваю кулаками. Может, Редайния и правда умерла вместе с Акари. Впрочем, это покажет только время, — покачал он головой. — Что ж, мальчик мой, пусть и при таких обстоятельствах, но я был рад повидать тебя! — натянуто улыбнулся он, в следующую секунду вдруг нахмурившись, он развернулся к тумбе и к Суну подошел уже с кусочком белой ткани, смоченной в какой-то настойке. — Прости за это, — смущенно кашлянул он, аккуратно приложив ткань к порезу на шее.

Отпрянув от чужого прикосновения, Сун тут же стушевался и, промямлив что-то в благодарность, забрал у мужчины кусочек ткани.

— Так значит, ты решил остаться в Илинке? — неловко поинтересовался Вэйл.

— Пока да, — кивнул Сун. — Вариантов у меня все равно нет.

Вэйл понимающе кивнул.

— С вашего позволения… Я пойду.

Вэйл снова было кивнул, но, резко спохватившись, окликнул Суна:

— Подожди! Эти черви с верфи уже заплатили тебе за работу?

Сун удивленно хлопнул глазами:

— Нет, я же только закончил…

— И не заплатят, — тяжело вздохнул мужчина. — Как я и думал. Сейчас, ты, скорее всего, их не найдешь, а если и найдешь, то получишь только по шее. Вот, — он вложил десяток

серебряных монет в ладонь юноши, — можешь считать это своим гонораром, — Вэйл с почти отеческой теплотой посмотрел на Суна. — Тебе еще много предстоит узнать об этом месте и о его людях, но кое-что я подскажу тебе сейчас: берешься за работу на сомнительные слои населения — всегда требуй предоплату. А еще лучше будет, если ты устроишься в нормальное место. Вон, к Нэнке в «Розу» напросись, ее помощник надолго из города отчалил, она как раз искала замену, — он хлопнул Суна по плечу: — Удачи!

Скомкано поблагодарив Вэйла, Сун спрятал полученное серебро за пазуху и поспешил покинуть дом. Подобно стреле, он пролетел мимо удивленно взглянувших на него громил и почти бегом помчался к центру. Пусть Вэйл был добр к нему, но это не означало, что остальные Волки будут столь же радушны — у них с Суном общей истории нет.

Едва заслышав за домами выкрики рыночных зазывал и гомон людей, Сун позволил себе замедлиться и выдохнуть. Работенка оказалась непростой, но серебро под рубахой приятно грело душу. С удивлением для себя Сун понял, что это единственное чувство, которое он испытывал. Слова Вэйла об общине его почти не цепляли. Добрые воспоминания о родне давно поблекли, а новая дурная жизнь захватила его, подобно шторму, и понесла в неизвестность. Он заметил, что давненько перестал думать о попытках возвращения и изрядно сосредоточился на вливании в городскую жизнь. Даже сейчас его больше заинтересовали слова Вэйла о «Розе», нежели все эти патетические россказни об интригах и пророчествах.

Похоже, тяжелые крылья свободы наконец перестали давить на плечи и начали поднимать его над землей!

С таким настроем Сун даже не заметил, как оказался неподалеку от гостеприимно распахнутых дверей кабака. Под вечер туда уже набилось изрядное количество народу, и, глядя на безостановочно носившихся официанток, Сун даже несколько застеснялся заходить и отвлекать внимание на себя. Смущенно бурча себе под нос ходил из стороны в сторону, пока его не окликнул грубоватый женский голос:

— Малец, наливают-то не здесь, а внутри! — крикнула Ирма из какого-то сарайчика, топнула по полу, и одна из досок резко поднялась. — Здесь, конечно, тоже, но это только для своих, — усмехнулась она, доставая из тайника покрытую пылью бутылку.

Набравшись смелости, Сун улыбнулся в ответ и весело спросил:

— А где тут в «свои» записаться можно?

Женщина одобрительно засмеялась и поманила его к себе.

— Дай-ка посмотрю на тебя! — она внимательно оглядела его с головы до ног, и во взгляде ее появилось узнавание. — Дак ты же тот бедолажный с рынка…

Сун немного удивился, но промолчал.

— Ты когда-нибудь работал на кухне? — строго спросила Ирма.

Не ожидавший вопросов Сун стыдливо отвел взгляд, уже морально готовясь к отказу.

— Меня только к чистке овощей подпускали да дрова таскать…

— Сойдет, — Ирма кивнула. — Того балбеса научили и тебя научим, — не веря своим ушам, Сун заметно оживился и с надеждой посмотрел на нее. — У нас помощничек все равно в Златославу уехал, как бы не с концами, а работать кому-то нужно, — она отвернулась, вставляя доску на место. — Скажу сразу, Нэна платит не очень-то много, но комнату тебе найдет, — на этих словах глаза Суна, уже забывшего, кого это — спать в тепле, загорелись, — да и о еде беспокоиться не придется. Наверное, я должна сказать, что работа не такая уж простая, как кажется, но тебе ли об этом говорить? Видела я, как ты всему городу носишься с подработками… В общем, — она разогнулась, — если работать готов…