Судьба зимней вишни
Шрифт:
Оказалось, что моя одноклассница – убежденная вегетарианка. Стоматолог же, как на грех, больше всего на свете любил сочный стейк с кровью. Кроме того, праздник вкуса закончился для него не в Лориной постели (как я надеялась), а м-м-м… на горшке. Капуста и соевое молоко не понравились друг другу.
Слушая Иришкин рассказ, я хохотала до слез. Правда, виновата в случившемся, по большому счету, была я. Заполняя Лорину анкету, я ничего не написала о ее кулинарных предпочтениях, потому что ничего о них не знала. Я велела Ирине договориться о встрече с Лорой
Второй мелкой неприятностью стал раздавшийся в среду звонок Артемия. Мой бывший муж пребывал в состоянии ярости из-за того, что я до сих пор не связалась с его драгоценной мамочкой и не решила вопрос об их с Сережкой поездке на Реюньон. К своему стыду, я совершенно про это забыла.
Необходимость встречаться с Илларией Венедиктовной должна была ввергнуть меня в тоску, но я так оптимистично смотрела на мир, что решила не обращать на свекровь никакого внимания. Чтобы не оттягивать неприятный для меня момент встречи, я сразу решительно набрала номер.
– Слушаю вас! – услышала я чуть пронзительный голос, от которого у меня обычно сразу начиналась тахикардия. Но тут Петрович взял меня за руку, и мой пульс участился совсем по другой причине.
– Добрый день, Иллария Венедиктовна, – пропела я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно менее фальшиво.
– Кто вы и что вам нужно? – требовательно спросила свекровь.
– Иллария Венедиктовна, это Алиса, – ответила я, с досадой отметив, что мой голос начал терять твердость.
– Алиса? – в голосе на другом конце провода, наоборот, появился металл. – И чего ты хочешь?
– О, к счастью, ничего, – не выдержала я. – Я звоню по просьбе Артемия. Он хочет, чтобы я отправила вас с Сережей в Сант-Дениз. Для этого мне необходимо иметь на руках ваш загранпаспорт. Он у вас есть?
– Идиотский вопрос, – фыркнула Иллария. – У меня сын дипломат-международник, только такая пустая курица, как ты, может считать, что у меня может не быть загранпаспорта.
Напомню, что Артемий – переводчик. Назвать его дипломатом можно только в порыве горячей материнской любви, которая, как известно, абсолютно слепа. Но я не стала спорить.
– Так я могу забрать у вас паспорт, чтобы заказать билеты? – спросила я.
– Ну, ты же не думаешь, что я поеду за ними сама? – снова фыркнула Иллария. – Я и так оказываю тебе услугу, сопровождая твоего сына на дорогой заморский курорт. Отдых там стоит целое состояние. Я понимаю, что ты не можешь себе позволить организовать подобное путешествие сама, но так безоглядно тратить деньги уже давно чужого тебе человека – это просто неприлично. Я говорила на эту тему с Артемием, но он, как человек порядочный, считает, что должен потакать твоим прихотям.
– Иллария Венедиктовна, осмелюсь напомнить, что мой сын помимо этого печального, на ваш взгляд, обстоятельства еще и сын Артемия. И ваш внук, между прочим. Кроме того, я абсолютно не настаиваю на этой поездке. Если вы считаете, что это слишком дорого, я сегодня же позвоню в Бангкок и скажу Артемию, что решила не вести себя безнравственно.
– И лишишь ребенка возможности раз в год побыть с отцом? – припечатала моя собеседница. Я чуть не упала со стула. – Да и мне не так уж часто удается увидеть Сердалиона. Не смей лишать нас счастья видеть нашу кровиночку! Ты и так сделала все, чтобы он считал нас чужими. Через час можешь приезжать за паспортом. Раньше не надо, у меня маникюрша.
– Включайте гриль, – бодро сострила я. – Я еду.
– Что включать? – не поняла Иллария.
– Гриль. Для глупой курицы. – И я нажала на отбой раньше, чем свекровь нашлась что ответить.
По спине у меня стекала отвратительная струйка пота. Все-таки Иллария по-прежнему способна довести меня чуть ли не до истерики. Но Петрович и тут оказался на высоте. Он вызвался меня сопровожать.
Сначала я напряглась. Возможность показать свекрови моего мужчину меня как-то не вдохновила. Но потом я решила, что ей будет даже полезно узнать, что я все-таки вызываю у противоположного пола определенный интерес.
Расчет оказался правильным. Увидев Петровича, свекровь как-то невнятно икнула, с негодованием посмотрела на меня и попробовала пройтись насчет того, что она не зря считала меня блудницей. Но Петрович, увидев мое побледневшее лицо, задвинул меня за спину и грозно сказал:
– Ну вот что, дама. Давайте ваш паспорт, и мы пойдем. У Алисы Михайловны сегодня много дел. Она человек занятой, в отличие от вас, не пенсионерка. Так что пошевелитесь.
– Это что, твой шофер? – спросила меня Иллария. О как, она уже признает, что у меня, у никудышной, может быть личный водитель…
– Нет, это мой любовник, – устало ответила я.
Тут из кухни выплыла средних лет женщина с чемоданчиком в руке.
– Мадам, на сегодня я свободна? – спросила она.
– Да, Мария, благодарю вас, – по-королевски склонила голову Иллария. – Жду вас через неделю.
Мы дождались, пока гостья покинула квартиру, и я снова напомнила своей свекрови о цели нашего визита. Пробормотав сквозь зубы что-то крайне неодобрительное, Иллария метнулась в гостиную и вернулась, держа в руках паспорт, который фактически швырнула мне в лицо. С тем мы и убыли.
– Она кто? – спросил меня Петрович, когда мы выехали со двора.
– Моя бывшая свекровь, – ответила я.
– Это я уже понял. Работает она кем?
– Да никем она не работает и не работала никогда. Жена при муже-начальнике. Александр Антонович в прошлом году умер, она одна осталась, но, как видишь, царских замашек не утратила. Маникюрша к ней на дом приходит.
– А живет она на что?
– То есть? – не поняла я.
– Алиса, – терпеливо начал объяснять Петрович, – в нашей стране у никогда не работавшего человека такая пенсия, что на нее не только маникюршу не пригласишь, но и с голоду ноги протянешь. Свекра твоего заслуженного больше нет. Вот я и спрашиваю, на что она живет.