Судьба. Книга 2
Шрифт:
глава 2
– Мне понравились слова; «Понимание свободы имеет несколько смыслов… Первый – … свобода воли, выражающаяся во внутреннем самоопределении личности перед лицом выбора прежде всего между добром и злом… Над этой свободой человека не властен никто: ни другой человек, ни общество, ни законы, ни какая угодно власть, ни демоны, ни ангелы, ни Сам Бог… Второе измерение свободы – свобода духовная. Она, в отличие от внешней свободы, означает власть человека над своим эгоизмом, своими страстями, греховными чувствами, желаниями – над самим собой… Христианство… в принципе отрицает возможность существования какой-то абсолютной свободы… в человеке» 18 …
18
Алексей Ильич Осипов
– Капабланка рассказывал, – Хосе Рауль Капабланка, шахматист… «Однажды я участвовал в турнире в Германии, когда ко мне подошел мужчина. Решив, что ему нужен всего лишь автограф, я потянулся за ручкой, но тут мужчина сделал поразительное заявление: «Я решил шахматы!». Я стал благоразумно отступать, на случай, если мужчина был столь же опасен, сколь и безумен, но он продолжил: «Спорим на пятьдесят марок, что если вы пойдете со мной в мой гостиничный номер, я смогу это доказать». Что же, пятьдесят марок есть пятьдесят марок, так что я решил быть снисходительным, и проводил мужчину к его номеру.
Оказавшись в номере, он уселся за шахматную доску. «Я всё понял; белые ставят мат на 12 ходу независимо ни от чего». Я играл черными возможно чересчур осторожно, но обнаружил, к своему ужасу, что белые фигуры координируются как–то странно, и что я получу мат на 12 ходу!
Я попробовал снова, разыграв на этот раз совершенно иной дебют, из которого в принципе невозможно было попасть в такое положение, но после серии очень странно выглядящих ходов, я снова обнаружил своего короля окруженным, и мат должен был прийтись на 12 ход. Я попросил мужчину подождать, а сам сбегал вниз и позвал Эммануэля Ласкера, который был чемпионом мира до меня.
Он был настроен крайне скептично, но согласился хотя бы прийти и сыграть. По пути мы наткнулись на Алёхина, который был текущим чемпионом мира, и вот все трое мы вернулись в тот номер.
Ласкер не рисковал, но играл настолько осторожно, насколько это вообще возможно, и, тем не менее, после причудливой, бессмысленно выглядящей серии маневров, обнаружил себя зажатым в матовой сети, из которой не было выхода. Алёхин тоже попробовал, но опять же не преуспел.
Это был какой-то кошмар! Вот они мы, лучшие игроки в мире, люди, посвятившие все свои жизни игре, и вот теперь всё кончено! Турниры, состязания, всё – шахматы решены, белые побеждают…
Тут один из друзей Капабланки вмешивается, со словами: «Погодите минутку, я никогда ни о чём таком не слышал! И что случилось дальше?».
– Как что, мы его убили, конечно!».
Они улыбнулись друг другу, Лино и Элизабет.
– Я хотел его убить, «конечно» – «свой тёмный дух», как Каин; «Я был зачат в дни первых слёз о рае,/ Когда отец ещё скорбел о нём,/ А мать была ещё под властью змия./ Я сын греха; я не стремился к жизни,/ Не сам создал свой тёмный дух»…
Они курили сигару с ароматом рома, её звали «Gurkha», эту сигару.
– Знаешь… как это, Бог и Дьявол в человеке? Тоска! Тоска из-за «не вечности радостей земных»…
Элизабет поняла Лино, улыбнулась.
– «Спиноза 19 любил латинское выражение «sub specie aeternitatis», что означает «с точки зрения вечности». Он говорил, что ежедневные проблемы кажутся не такими страшными, если взглянуть на них с точки зрения вечности» 20 …
Она усмехнулась.
– Я читаю Агамбена, – Джорджо Агамбена; «Некий арабист Массиньон, который ещё в молодости, живя в мусульманской стране, обратился в католицизм, основал сообщество, которое он назвал арабским термином, означающим замещение, – «Бадалья». Члены этого сообщества давали обет жить, замещая собой любого, то есть быть христианами, занимая место другого. Это замещение можно понимать двояко. Так, в падении или в грехе другого можно видеть лишь возможность собственного
19
Бенедикт Спиноза
20
«Шопенгауэр как лекарство» Ирвин Ялом
21
«Грядущее сообщество»
– В ад, – Задумчиво сказал Лино. – В ад Сожалений!
Они пришли без приглашения, две женщины. Они выглядели замёрзшими и уставшими.
Они выглядели так, словно снега Сен-Шарля были пустыней, и они шли бесконечно долго, уже без надежды.
– Меня зовут Мораг, – Сказала Лино, та, что старше, та, что с надменным взглядом. – Мораг Маклауд.
– А меня зовут Джесси!
Девушка стоящая рядом с Мораг Маклауд, весело заулыбалась Лино.
Лино посмотрел на Джесси, она была хорошенькой, она была живой.
Джесси Маклауд напомнила ему Элизабет.
Он словно вернулся в прошлое, он увидел свою любовь!
Лино увидел в Джесси Элизабет такой, какой она была, когда он встретил её в первый раз.
Жизнь вдруг поразила его; он думал, что ничего нельзя вернуть! Оказалось, что можно, что не мы возвращаем, оказалось, что они возвращаются сами.
– Нас послал месье Гара, – Сказала Мораг, Лино. – Он сказал; цитирую: «Из коня в ослы» 22 pas comme il faut» 23 !
22
Ab equis ad asinos – «пойти на понижение»
23
«дурной тон»
Лино расхохотался.
– Почему он хочет помочь, Лино?
– Ты ему нравишься.
Элизабет смутилась.
– Нравлюсь?
– До безумия!
Он говорил о себе, мужчина по имени Лино. Элизабет поняла его… до безумия!
– Он принял тебя за ближнюю свою; верь ему!
– Верить?
Она удивилась.
– Да, любимая, – Нежно сказал ей, он. – Когда-нибудь ты его поймёшь, когда-нибудь он тоже станет тебе ближним!
– «Ближний»… это?
Элизабет захотелось понять.
– Ты сама.
Ей стало больно, до слёз, больно.
– Я не такая как ты, – не такая чуткая; я не понимала: все ближние, даже если чужие!
Лино посмотрел на неё с нежностью, с печальной, нежностью.
– Знаешь, что я понял? Одному не выжить… один человек сказал; «Естественно быть одному и быть злым. Но одному не выжить. Ведь ты не Бог» 24 …
– Выжить, – Сказала ему, она. – Я это поняла; одной выживать легче – одной лучше!
Она лукаво улыбнулась.
24
Фёдор Иванович Гиренок