Судьбе вопрек
Шрифт:
— Я тоже на это надеюсь. Спасибо! Ты невероятный!
Отложила планшет, воспользовалась душем, привела в порядок лицо и волосы. Никогда так быстро не собиралась! Заглянула к Лоби, но ее не было на рабочем месте, наверняка отсыпается.
— Ты явно этажом ошиблась, морг ниже, — съязвила Марта.
— Смотри, чтоб самой туда не попасть!
Сама не ожидала от себя подобной грубости, но черноволосая чертовка просто достала! Она открыла рот и, пока вдогонку не полетело еще что-нибудь столь же приятное, унеслась в противоположную сторону, бережно
Ворвалась смерчем в палату фета Сайонелла, который уже проснулся и просматривал что-то в планшете:
— Александрин. Доброе утро, как спаслось?
Неожиданное веселое настроение Оуэна совершенно выбило из колеи. Вчера из операционной он выезжал белее снега, а сейчас светился как новенький волар. Где-то здесь пустынный мертвоед сдох.
— Незаслуженно хорошо! Как Харви? — спросила, осторожно закрыв двери.
— Улетел по делам. Кстати, фетесса Лоуренс беременна не от него.
Я хмыкнула. Ну еще бы. Кто ж признается-то в таком?
— Действительно не от него, Александрин. Я не сплетник и непроверенные слухи распространять не стал бы.
— Это ничего не меняет. Что ж. Раз он уже по делам летает, значит, здоров и на тот свет не собирается. И то замечательно! А как ваше самочувствие? Сегодняшний вечер в силе? У меня настолько грандиозный сюрприз, что мое сердце разорвется, если вы откажетесь!
— Отчего же? У меня прекрасное, просто невероятное настроение и мне хочется провести этот день с тобой!
— Вот на счет дня, увы, не получится, но вечер — я вся ваша. Вы даже не представляете, насколько! — от радости я подскочила, хлопнула в ладоши и поцеловала фета Сайонелла в щеку.
— Даже не позавтракаешь со стариком?
Если найму волар, до Арт Палас доберусь минут за двадцать. Конечно, правительственным коридором было бы быстрее, но кто его знает, может, у меня уже нет своего волара? В общем, время на завтрак у меня было, а Лоби, которая решает подобные вопросы — не было. Кто ее сейчас подменял, я не знала, а потому по заданию фета Сайонелла заказала завтрак с ресторана на крыше и уже через пятнадцать минут мы кушали кашу, круассаны и пили кофе с пышной пенкой, оседавшей на верхней губе усиками.
— Поделитесь причиной своего отличного настроения? — поинтересовалась, отправляя в рот Оуэну ложечку овсянки с ягодами.
— Харви скоро сам тебе расскажет. А, если очень повезет, то и покажет.
Я замерла, соскребая с фарфоровой тарелки остатки завтрака, а затем, грустно улыбнувшись, поднесла к губам фета Сайонелла последнюю ложечку:
— Не думаю, что мы с ним еще встретимся. Между нами пропасть. К тому же, как он теперь будет участвовать в поединках? Ведь никому и дела нет, что соперник побывал в когтях аркха. Всем на это плевать. Борись или умри. Еще неизвестно, не насмерть ли с Кайлом биться будет.
— До победного, — Оуэн подтвердил худшие опасения и попытался сам взять кружку с кофе, но его пальцы дрогнули, и горячая жидкость расплескалась по белой скатерти.
— Ничего, я все уберу, — сердце тревожно сжалось и, чтобы не разреветься, я усердно вытирала коричневое пятно салфеткой. Абсолютно бессмысленное действие, но такое необходимое сейчас, чтобы не думать…
— Это случится, Александрин. Совсем скоро. Я чувствую, как приближается конец, — негромко произнес Оуэн, и глаза ужалили слезы.
— Прекратите, — принялась тереть скатерть еще усерднее и вскоре волокна натуральной ткани истончились. — Есть же способы! Живет же фет Барский! Вон, даже телепатовизор смотрит, нам пару раз помог, когда Альби с Таном в опекунский суд увезли! Откуда бы я знала, где их искать? Мы и вас будем поддерживать, — остановилась, заметив, что затерла пятно до дыры. Сложила руки на коленях, не находя сил поднять взгляд.
— Нет, милая. Я на такое не согласен и уже подписал необходимые бумаги, чтобы не допустить подобного. Ты представить себе не можешь, какую боль приходится терпеть. Чувствительности нет, а боль — есть. Она словно течет по венам, раздирая меня на части. К тому же, я не хочу становиться обузой.
– Вы не обуза! — подняла ресницы и по щекам скатились капли отчаяния. — Боритесь, Оуэн! Ну, нельзя же вот так сдаваться? Мы вас сохраним, я займусь поиском лекарства, я буду умолять Харви помочь, он сильный лекарь, я знаю, он мне связки вылечил! Я отдам свою кровь, если понадобится, чтобы вам помочь могли, я…
— Александрин.
— Смогу сделать что-нибудь, буду стараться, мы обратимся в другие дистрикты…
— Александрин.
— Вы не можете сдаваться, какой пример вы…
— Я твой дедушка.
— Я знаю! — крикнула, посмотрев прямо в васильковые глаза и обомлела, наконец, признавшись сама себе в том, что Оуэн — человек, который разрушил мое детство. Забрал у меня отца. Тот, кого я должна ненавидеть всей душой. Но я смотрела на него сейчас и понимала, что не могу ненавидеть. Не могу…
— Знаешь? — прошептал одними губами. — Как давно?
— Не знаю. Просто в один миг догадалась, что возможно, — я жадно разглядывала его сейчас, получив подтверждение своей догадке. Как я сразу не заметила? Взгляд точно как у отца, прямой нос, черты лица, характер. Они очень похожи. Отца уже не вернуть, но я не хотела и дедушку отдать без боя. Для ненависти будет время. Но не сейчас!
— И… — он поджал губы, явно волнуясь. Слова признания вырвались у него неосознанно. Возможно, он вообще не планировал в этом сознаваться.
— И поэтому я прошу вас бороться! А еще рассказать обо всем Тану и Альби.
— Разве они смогут меня простить?
— Я ведь простила. Сама не знаю как. То, что вы сделали… Жестоко. Бесчеловечно. Низко. Но того Оуэна Голда уже нет. Он умер. Сейчас я вижу доброго, внимательного, заботливого человека, осознавшего свои ошибки и пытающегося их исправить. Папу не вернуть, конечно, но у нас теперь есть вы, — я встала с кресла и обняла дедушку, получив слабые объятия в ответ. — Я не отдам вас смерти!