Судьбы, как есть
Шрифт:
Опера знали, как весной 1967 года Артем, получив хорошую оплеуху от убийцы сторожа при сопровождении его в отделение, нашел в себе силы подняться и прийти на помощь Казанцеву, когда тот в схватке с преступником был слегка ранен, и в какой-то момент инициатива в борьбе перешла к преступнику. Артем не струсил и не растерялся, а, налетев на убийцу, дал возможность Сергею Дмитриевичу задержать, связать и доставить гражданина Клоповкина в отдел милиции. А в остальном все было по мелочам, как считал Артем.
В конце апреля 1968 года Казанцев сказал Артему:
— Ну вот, Шмелев, я все сделал для тебя.
— А что именно сегодня? — удивленно спросил Артем.
— А то, дружище, что полковник наш, начальник милиции, принял решение отправить тебя учиться
— Спасибо, Сергей Дмитриевич, — улыбаясь, сказал Артем, — я не забуду! А Дмитриевич стал продолжать:
— Смотрю я на тебя и думаю — вот таких бы нам надо везде готовить пацанов, из каждой школы города, а у нас их девять и посылать их от нас в училища и институты МВД. А через несколько лет, а потом и каждый год, девять молодых лейтенантов к нам в город и в район. Эти бы ребята знали, для чего учились, свои все-таки, не «ссыльные» — материковские. Порядки местные, уклад жизни специфический знают с детства. А то пришлют с материка чужаков, один год они к климату привыкают, изучают местность, обычаи, второй год пытаются что-то доказать, чтобы повышение получить. Третий год они обрастают потребностью хапнуть для дома и семьи, чтобы не пустому назад возвращаться. Позже не столько работать начинают хорошо, сколько выслужиться, чтоб не накликать перед заменой гнева начальника, который будет по твоему рапорту, перед отправкой, характеристику писать да ходатайствовать о теплом местечке и должности. Так что, Артем, ты будешь первой ласточкой со школьной скамьи и сразу по льготному поступлению. Хотя это в нормальных местах уже давно делается. Опять же под эту марку всякая «шваль» блатная, по протекции, идет. Написать-то все можно. А я говорю, как должно быть, а ведь у нас все через задницу. Все хорошие начинания загубят на корню.
Казанцев достал сигарету, закурил и после долгой паузы снова заговорил:
— Мы тут с тобой неделю не виделись, а я на такое дело вышел! Ты помнишь, в октябре прошлого года два «газика» шестьдесят девятых — один наш, милицейский, с соседом моим, старлеем Портянкиным и водителем сержантом Сулеймановым, и горкомовский «газик» с главным рыбнадзором, главным охотоведом и шишкой из парткома — уехали на ловлю браконьеров и пропали. А тут, как назло, после их отъезда дождь лил, как из ведра, двое суток, и никто их, кроме как в магазине Арковском, куда они заходили отовариться, нигде не видели. Как в воду канули, никаких следов. Так вот что я тебе пока под большим секретом скажу. На завтра готовится команда выездная на реку Тымь, под Тымовск, с водолазами, следоками из прокуратуры и так далее.
— А что, нашли их? — догадался Артем.
— Пока не знаю. Но не зря же я месяц назад капитана получил, а, Артема?
— Да это Вы, Сергей Дмитриевич, нашли?! Вот это да! Два района тогда искали. Я помню, почти месяц редко Вас видел.
— Нет, звание по сроку. Да, я тогда отдельные задачи получал. А официально в оперативной группе по этому факту исчезновения не был.
— Если водолазы, значит, они в воде? — спросил сразу Артем.
— В воде. Прокололся тут один из Тымовска по пьяни. Я его по другому делу крутил, а он — раз, да и вильнул, да не туда. Короче, дожали позже. Говорит, сам не убивал, а кореш его по зоне из двух ружей и четырех стволов «мочил» — убивал под фарами «газиков», а пятый у них, тот был без оружия и все орал: «Не стреляйте», — когда Баркас перезаряжал стволы. Привязали они их, чем могли, в машинах и пустили в реку Тымь, а там как раз яма метров семь, да и место глухое. Начали искать, уже заморозки по утрам были, а через неделю и снег выпал, на реке лед стал. Так и пропали пять человек без вести.
— А зачем все-таки они туда поехали? — поинтересовался, уже из любопытства, кое о чем догадываясь, Артем. — Кетинки, наверное, и икры для начальства к ноябрьским праздникам привезти, а время-то уже позднее для кеты, браконьеров-то почти и не было, вот их никто и не видел. Да еще дождь.
— Догадлив ты, Артем. Молодец, — похвалил капитан.
— А я еще думаю вот что. Наверняка кто-то знает и со стороны горисполкома, и со стороны милиции истинную цель поездки.
— Вскрытие покажет. Да ты, я думаю, Артем, у цели. Однако послезавтра я твое любопытство и профессиональный азарт уважу. Подходи часикам к шести вечера, поговорим.
А послезавтра узнал не только Артем, но и в целом весь город, что пропавшую инспекционную группу, без вести пропавшую прошлой осенью, вытащили из реки Тымь, а через три дня в Хабаровском аэропорту задержали Баркаса, главного убийцу, обреченного на смертный приговор.
Артем был рад за Сергея Дмитриевича и очень горд, что у него такой опытный и геройский учитель. Ему даже показалось, что из-за Сергея Дмитриевича он тоже как-то причастен к этому делу, то есть к расследованию, и если бы он был вместо Сергея Дмитриевича, то наверняка расколол так же этого бородатого из Тымовска. Но он понимал, что это простые мальчишеские фантазии. Надо учиться по-настоящему, а не по наитию и интуиции.
Казанцева назначили старшим по расследованию этого, доселе не виданного, с таким массовым расстрелом, дела. Все бы ничего, да в машинах нашли два невода — бредешка и три невода ставника. Как там расследовал и крутил все Казанцев, Артем точно не знал. После майских праздников наступала в школе, в выпускных классах, «шебутная» пора. В милиции Артем стал появляться совсем редко.
А Сергей Дмитриевич сказал:
— Все, пока завязывай, давай учись хорошо, сдавай экзамены и вперед на Иркутск.
Тогда он и вручил копию направления Артему, с печатью и подписью начальника милиции и добавил: «С этой бумагой после восьмого августа придешь в кадры, тебе дадут проездные на дорогу, а все остальное, дружок, это твое желание, везение и удача!»
Когда Артем сдал первый выпускной экзамен, а это было сочинение, он встретил озабоченного Сергея Дмитриевича на крыльце универмага, в центре города. Казанцев поведал, что дело с браконьерским выездом приняло другой окрас, и замешан здесь второй секретарь обкома партии, и первый наш — райкома партии. В Южном, после седьмого ноября, кто-то выходил замуж. Нужна была рыбка свежая и икорка незалежалая. А теперь выстроилась такая цепочка от указания до выезда группы, под прикрытием заместителя начальника милиции, до выхода этой группы из машин, кстати, все они, кроме одного, вышли с оружием, но никто не подумал об осторожности. Лодка, в которой были двое будущих убийц, по их зову покорно приближалась к берегу, а пятеро, вышедших из машин, спокойно шли к черте расстрела, забыв о том, что в ночи не видно милицейской мигалки на машине, когда она выключена, да и милицейская форма никого не пугала, тем более рецидивиста. А стрелять Баркас — бывший охотник-промысловик — умел отменно, и стрелял не дробью, а картечью и жаканом.
Но не это в судьбе Артема было главным. А то, что в конце июля, как только они, пятеро выпускников и мальчик со двора Вовки Лунина, Сережка Шакуров, собрались в поход, в Широкую Падь, Артем перед отъездом зашел в милицию и спросил у дежурного, где можно увидеть капитана Казанцева Сергея Дмитриевича, и услышал то, что вовсе не ожидал услышать. Словом, был ошарашен.
— Капитан Казанцев в здании прокуратуры работает, в нотариусе, а в милиции он уже не работает, — ответил незнакомый старшина милиции.