Судьбы Мэриела. Павшие Земли
Шрифт:
Местами с крыши крупного домишки сползли куски соломы, обнажив деревянный остов. Сама постройка с каменным основанием и такие же амбары, присоседившиеся к ней, выглядели прочными. Они бы выдержали любой шторм. Кто-то построил все это добротно.
Остальное дело заботы и ухода, но ни он, ни те, с кем Орешек жил, никакие не земледельцы. Их это не особо тревожило. Есть крыша, хоть и протекающая, над головой и ладно. Обычно они и не проводили здесь время подолгу. Только сейчас.
Все это покосившиеся и полуразоренное хозяйство дополнял такого же вида огород. Сразу видно – никто его не поливал и не полол довольно давно. Овощи и ягодные кустарники росли
Это раньше приходилось вкалывать, не только по хозяйству, но и по иным делам. Но теперь Орешек за главного в Крове, поэтому можно себе позволить побездельничать, а всю работенку пусть выполняют другие. Если хотят. Никто никого не заставляет. Одно из правил. Самое главное, пожалуй.
Его задача следить за тем, чтобы их пристанище сохранялось худо-бедно целым, все были защищены, сыты и… Пожалуй, все. Важная миссия, хлопот не оберешься, если что пойдет не так, разгребать придется все самому, как и держать ответ. Да и подводить главаря он не хотел. Но пока все шло как по маслу. Тихо, гладко.
Ему меньше годков, чем тому же Проныре, Иголке или Дубине, но и поболее, чем эльвину Конопушке. Восемнадцать исполнилось совсем недавно, вот уже минул год, как он настоящий мужчина по законам Эльфината, если эти законы вообще писаны для таких как они. Ну, а на деле взрослым он стал гораздо раньше этого.
Сейчас осталось их тут всего трое. Он, Ветка и Конопушка. Все старшие члены банды отправились на промыслы. Горностай и Бретёр довольно давно отчалили, двинувшись на Восток, а может и на Север. Там работенки поболее, так они говаривали. Оно и понятно, гуммов там больше, влияния Эльфината меньше, есть где разгуляться.
После ушел Проныра, тот направился к Высьдому, а потом позвал себе на подмогу Иголку с Дубиной. Мог бы и Орешка взять, но, вестимо, для этого задания он оказался не нужен.
Бретёр с Горностаем те еще оторвы, оставаться с ними без Проныры просто самоубийственно. Лидера они уважали и побаивались, но без него вполне могли распоясаться. Славно, что они свалили!
Бретёр только все время дрался и напивался или напивался и потом дуэльничал с каждым, кто попадется под руку. А Горностай стрелял без разбору из своего лука во все, что движется. Оказаться привязанным к дереву с яблоком на макушке Орешку никак не хотелось, как и быть облапанным и изнасилованным пьяным в стельку Бретёром, который не упускал возможности шлепнуть его по заднице всякий раз, пока никто, а в особенности главарь, не видит. Но парнишка не доносчик, да и не так уж сильно тот его прижимал. Скорее, невинная шалость или знак внимания, учитывая, что Бретёр отъявленный разбойник, мародер и даже убийца. Они точно с Горностаем по этой части. Охотники за головами. За деньги укокошат любого. Тут даже подозревать и гадать не нужно.
Обладания у этой сладкой парочки нет. Так, стало быть, весь Мэриел спас себя от преждевременной гибели!
Не самыми злостными, грубыми и жестокими они были по отношению к Орешку и другим, но хорошего в их забавах и затеях с гулькин нос. Конечно, на выручку они приходили, когда это того требовало, даже помогли Орешку пару раз, когда дело пахло жареным и того чуть не схватила стража, но совершенные благородные, если можно так сказать, поступки и доброе поведение быстро испарялись, сменяясь очередным пьяным дебошем и дикими выходками.
Кроме Проныры, только Иголка могла вломить им как следует, выбить дурь из башки, ее они слушались и боялись. До смешного.
Однажды она чуть не оттяпала ему кисть, заставив меч того, обвиться вокруг его ручищи. Так Горностай говорил. Он же просто молча кивал, если Иголка его бранила за что-то, а потом уходил проветриться. Возвращался шелковым, но хватало этого ненадолго.
Дубина их постоянно лечил, а еще и кормил. На него они не рыпались. Ветку они тоже не трогали. Та слишком загадочная и непостижимая для таких остолопов. А вот подергать Конопушку за уши или приставать к Орешку по поводу и без, так это всегда пожалуйста!
Конечно, они все это делали не со зла, но управы на них у парня не находилось. То синяк оставят на плече, то накачают вином до тошноты, то еще что. Любили они оба тупые шутки и какие-то розыгрыши. Не смертельно, но приятного мало. Иногда они даже просили прощения, но потом снова все повторялось. Орешек стал их любимчиком для забав, похоже.
Поэтому все сложилось вполне себе благоприятно. В Крове наконец воцарилось спокойствие, которым парнишка и наслаждался, греясь на солнышке.
У Орешка крепкие ноги и руки, чем он, безусловно, гордился и они часто спасали его из всяких передряг, а вот особо ростом он не вышел. Но это даже к лучшему, юркость в их деле необходима. Еще смазливое лицо, обрамленное светлыми волосами, и круглые черные глаза.
Видя свое отражение в каких-либо поверхностях, он не упускал возможности себя поразглядывать, да и многие ценили его красоту, говоря, что такое сочетание черт подкупает. Это как-то отложилось в голове и все тут. Кто же не любит комплименты? Только, пожалуй, Иголка. За такое от нее можно получить по загривку, что постоянно происходило со всеми, кто с ней пытался флиртовать. Особенно с Бретёром.
А еще Орешек – калидит стужи. Следуя заветам старших, податься в Высьдом он не планировал. Достаточно он наслушался историй об этом учении от Иголки и Дубины, а Проныра и вовсе его кумир и пример для подражания. Поэтому, как и их лидер, он учился всему сам и безо всякой грамоты и чтения вонючих заплесневелых книг! Это ему не далось.
От попыток учиться читать и писать только голова болела, да и есть рядом те, кто мог прочесть послание без него, хотя кое-как он мог писать некоторые слова и читать по слогам. Например, записку от Проныры, которую он хранил и перечитывал. А вот Иголка кинула ее в очаг, но и не ее дело – он выудил бумажку оттуда, не дав ей сгореть.
Орешек достал ее из мешочка, который висел на его шее, развернул листок с едва почерневшими от пламени краями и в очередной раз стал всматриваться в завитушки, начертанные Пронырой.
“Привет, прощелыги!
Пес в конуре на холме громко воет. Я потерял свою дубину и иголку. Купить бы новые! Скучаю. С любовью, лучший папуля”.
Все эти слова он мог прочитать без запинки. Дело тренировки. Если бы Проныра написал книгу, может он бы и озадачился тем, чтобы прочесть ее от корки до корки.
Он не любил вспоминать прошлое, но имелось там то, что забывать он не хотел. Одно единственное. Самое важное.
В недалеком прошлом парень работал в Марледдском доме утех. Не так уж и долго. Пару лет. Может три зимы. Особо он не считал, одним днем больше или меньше, ведь казались эти годы кошмарной вечностью, которая никак не заканчивалась. И могла она, эта вечность, продолжаться и до сей поры, если бы не Проныра.