Судьбы вне сети
Шрифт:
Глафира была вынуждена слушать истории о зиме и лете, сидя под золотой листвой березы. Ветер иногда приносил холодные потоки воздуха, и она куталась. Ей вдруг показалась, что в этом году она вообще не знает чувства времени.
Жизнь правит бал переживаний. Самый главный бал зимы – Новый год. Илья вздрогнул от предчувствия, он боялся схода родни Глафиры за общий стол, который она накрывала за их общий счет. Он боялся этой встречи. Он уже обвинил мысленно Анжелу и мать Витольда. Что таится в Глафире? Вот в чем вопрос.
Город плотнее одевался елками и покрывался гирляндами. У перехода
Теперь Илья уже знал, что Витольд последнее время работал сварщиком на стройке. Дома строили по новой технологии, поэтому без сварочных работ сборочный процесс домов не обходился. Он строил дома в новом районе, а жили они в старом районе города. При сварке бывает такая красивая иллюминация, что не хуже салютов смотрится со стороны.
А, когда сварщик успевал книги читать на работе? Или он читал во время обеда? При сварке точно книгу не почитаешь. Спрашивается, почему он шел с библиотечной книгой? У Ильи в голове пролетели вопросы целым роем.
– Мужик, чего застыл? – спросила полная баба в цветастом платке, продающая цветы.
– Не знаю, как к вам обратиться. У меня есть один вопрос, – растерянно проговорил Илья Львович.
– Задавай свой вопрос, – разрешил баянист.
– Дело в том, что я женюсь на женщине, у которой муж погиб под поездом, когда он переходил железнодорожные пути. Это было год назад.
– Ты на бабе Витольда жениться хочешь? – удивилась баба в цветастом платке.
– А вы Витольда знали? – в свою очередь удивился Илья.
– А то нет, он тут завсегда проходил. Витольд нашему музыканту Георгиевичу в шапку деньги за музыку кидал. У меня цветы жене Глафире покупал. Он с нами разговаривал, а то некоторые идут и за музыку не платят, – ответила баба.
– А вы, часом, не знаете, почему Витольд пошел не через подземный переход, а через железнодорожные пути? И, вообще, непонятно, почему вы знаете, что он погиб? – спросил с отчаянием в голосе Илья.
– Да кто его знает, почему он пошел через пути?! – возмутился баянист. – Ты не первый, кто у нас про Витольда спрашивает! Год назад нас постоянно опрашивали по этому вопросу. Мы ничего не знаем.
Илья положил бумажную купюру в шапку баяниста и пошел дальше по переходу под радостный крик музыканта. Он хотел посмотреть на дома, которые строил Витольд. Дома стояли похожие один на другой и были готовы для новоселов.
В голове у Ильи было три варианта ответа. Случайность. Спасал дочь Анжелу от игровой зависимости. Мать, любившая всех обзванивать, довела его упреками и нравоучениями. Почему-то в эти варианты не входила Глафира. Илье женщина нравилась, и он не мог даже в мыслях ее упрекнуть. У одного нового дома Илья заметил небольшую группу рабочих. Он подошел к ним и стал пристально рассматривать.
– Кого ты здесь ищешь? – спросил рабочий, одетый в синюю куртку, похожую на ватник.
– Я ищу того, кто знал Витольда-сварщика, погибшего год назад.
– Мы его знали, – ответил строитель. – Хороший был мужик. Работящий. Земля ему пухом. Помянуть бы его не грех, год прошел.
– А вы, случаем, не знаете, почему он погиб? Почему он не пошел через подземный переход?
– Кто его знает! Я точно не знаю, почему его черти через пути понесли! – воскликнул зло рабочий. – Может, он устал! Или замерз! Или заболел! Сварщики порой на улице работают!
– Простите меня, – попятился Илья. – Вот, помяните Витольда-сварщика, – и он протянул купюру рабочему.
Рабочие кивнули ему в знак благодарности.
Илья пошел вновь к пресловутому подземному переходу. Он не был богат, раздавая деньги, он элементарно покупал свою жизнь у случайностей.
– Подождите! – услышал он сдавленный крик.
Илья остановился, оглянулся: за ним быстро шел молодой парень.
– Мне надо с вами поговорить, – нервно выдохнул молодой человек.
– Я вас слушаю, – ответил спокойно Илья Львович.
– Я работал с Витольдом, я его ученик. После его смерти вся его работа на стройке на меня свалилась. Я знаю, как ему было тяжело работать. У него были большие проблемы с глазами, он часто смотрел на сварку, но не всегда подбирал правильные очки. Я себе купил защитные очки для сварки, а он на себе экономил. Он просто мог не заметить поезда.
– Но он мог его услышать! – воскликнул Илья.
– На стройке столько шума, что слух притупляется, – ответил молодой сварщик.
– Спасибо вам большое! – произнес Илья, пожимая руку парню.
У подземного перехода Илья поджидала баба в цветном платке.
– Мужик, что я тебе скажу, – проговорила она шепотом.
Но договорить она не успела, ее кто-то просто оттолкнул от него, потому что мгновенно появилась толпа из электрички. Баба исчезла в толпе или растворилась в пространстве. Он медленно пошел к остановке, но на его пути встала баба в цветном платке, словно из-под земли выросла.
– Мужик, я чего вспомнила: Витольд плохо видел. Мужчина он был обходительный, шибко мне нравился. Он мне одну историю про себя рассказал. Когда ему было лет девять, он уже был красивым, а в школе, значит, у них зрение проверяли. Фельдшер ему в глаза жидкость закапала, от которой у него зрачки расширились, но назад так и не вернулись. Мальчишка почти ничего не видел. Его глаза долго лечили, но особо не вылечили. Он всегда в очках ходил. Он же еще сварщиком работал, прутки сваривал, очки другие надевал, так еще хуже зрение стало. Вот, – выдохнула тираду слов баба и исчезла в сумерках.
Илья пришел домой. Его мини-квартира сияла чистотой. Пахло вкусной едой. На тренажерном велосипеде сидела Глафира в футболке и бриджах, крутя педали.
– Еда готова. Я тебе не помешаю, если покручу педали? – спросила Глафира.
– Крути педали. Ты мне не мешаешь, – ответил Илья и стал переодеваться.
Незаметно мужчина посмотрел на элегантную женщину на велосипеде, вспомнил бабу в платке и понял, что для Витольда они были равны из-за плохого зрения. Ему захотелось сделать подарок Глафире.