Судебная петля. Секретная история политических процессов на Западе
Шрифт:
Однако картина рисуется такой, пока мы исходим из предположения, что заговорщики получали в основном правильную информацию о планах своих сообщников. Если же допустить, что все главные заговорщики получали ложные сведения друг о друге, то положение разом меняется. В этом случае утверждение каждого из них о том, что он лично не собирался просить об испанской интервенции для свержения Елизаветы, может означать отсутствие заговора вообще. Возможно, истина лежала посередине — велись какие-то разговоры, которые секретная служба Сесила представила вполне законченной государственной изменой.
Как бы мы ни относились к концепции Эдвардса, факт переговоров шотландской королевы с герцогом Альбой доказывают бумаги, захваченные еще в апреле 1571 г. у сторонников Марии Стюарт после взятия ее врагами замка Думбартон. Историк-иезуит, пытаясь доказать свой тезис, стремится затушевать, насколько планы Ридольфи точно отражали интересы Марии Стюарт и Норфолка. Известно, что как Сесил, так и сама Елизавета
178
Read C. Lord Burghley and Queen Elizabeth. Vol. II. N. Y., 1960. P. 73–74, 141, 314–323. Эти колебания проявлялись и в отношении голландских повстанцев: Чистозвонов А. Н. Английская политика по отношению к восставшим Нидерландам // Средние века. Вып. 5. М., 1954.
Историку-иезуиту удалось поставить под сомнение традиционную интерпретацию «заговора Ридольфи». Большинство же специалистов продолжают придерживаться официальной версии, признавая, однако, что Ридольфи был болтуном и что за такового его считали и Филипп II, и герцог Альба, не придавая значения его обещаниям и проектам [179] .
Взрыв в Кирк о’Филде и «заговор Ридольфи» стоят в длинном ряду заговоров, которыми столь изобилует английская и шотландская история второй половины XVI и первого десятилетия XVII в. Вслед за «заговором Ридольфи» последовали другие конспирации в пользу Марии Стюарт: одни, несомненно организованные католическим лагерем, другие, столь же бесспорно спровоцированные английской разведкой, и, наконец, третьи, относительно истинной подоплеки которых до сих пор существуют разногласия между историками. К ним надо прибавить и многие шотландские заговоры этих десятилетий. Безусловно, характер заговоров определял и течение завершавших их судебных процессов. Задачи, стоявшие перед организаторами процессов, были совсем иные в случаях, когда речь шла о реальных противниках Елизаветы, или, напротив, о жертвах правительственной провокации, или даже об агентах секретной полиции, которые играли отведенную им роль на суде, не подозревая часто, что ими решено пожертвовать в интересах службы и что им уготована лютая «квалифицированная» казнь как самым доподлинным государственным преступникам.
179
Johnson P. Elizabeth I: A Study in Power and Intellect. L., 1974. P. 182–187.
Неизменное обвинение
К английским заговорам в пользу Марии Стюарт прибавлялась тревожная для Лондона нестабильность обстановки в Шотландии. Почти каждый поворот событий сопровождался там политическими процессами, на которых поводом для вынесения смертного приговора обычно служила причастность обвиняемого к взрыву Кирк о’Филда.
После бегства Марии власть оказалась в руках Мерея, ставшего регентом при малолетнем короле Якове. Он столкнулся с серьезными трудностями. Уже в 1569 г. Мейтленд и опытный солдат Киркелди оф Греидж, которого Мерей назначил комендантом Эдинбургского замка, переметнулись на сторону королевы. Тогда Мерей нанес контрудар — он знал об участии Мейтленда в убийстве Дарнлея.
Дарнлей мертвый оказался значительно более удобным, чем живой. С этого времени участие в заговоре, приведшем к убийству Дарнлея, стало стандартным обвинением, выдвигавшимся победителями против побежденного, чтобы оправдать его казнь Этим оружием поочередно пользовались и противники и сторонники Марии Стюарт. Правда, в первый раз этот прием оказался не вполне удачным. На заседании сословного представительства — парламента — в Стирлинге капитан Томас Крауфорд драматически — от имени Мэтью Стюарта, графа Леннокса, отца Дарнлея — выдвинул обвинения против Мейтленда. Тот был перевезен для суда в Эдинбург. Однако Грендж с помощью подложного письма спас Мейтленда и увез его в Эдинбургский замок, ставший главным оплотом «партии королевы», противостоявшей «партии короля», которую возглавлял Мерей. 23 января 1570 г. Мерей на пути в Эдинбург попал в засаду, устроенную его врагами Гамильтонами, и был смертельно ранен.
«Партия королевы» постаралась воспользоваться смятением, которое вызвала у ее врагов неожиданная гибель регента. Для этой цели она организовала очередной из бесчисленных разбойничьих рейдов на пограничные английские деревни. Расчет строился на том, что гнев Елизаветы обрушится на шотландское правительство и будет разорван фактический союз между Англией и «партией короля». Однако английская дипломатия и разведка внимательно следили за быстрым изменением политической обстановки в Шотландии. Елизавета не дала себя провести. Она послала карательную экспедицию, разрушившую замки лордов — участников рейда. После этого лорды — сторонники Марии, собравшие было значительное ополчение, в панике рассеялись по своим замкам, опасаясь, что и на них обрушатся английские войска. Елизавета благодаря своей полной осведомленности не только переиграла лордов из партии Марии, но и могла поставить угодного Англии регента. Им стал граф Леннокс. Формально католик, он был, однако, готов действовать заодно с протестантскими лордами, принадлежавшими к «партии короля», и способствовать утверждению английского влияния. Как раз в 1570 г. папа отлучил Елизавету от церкви. Ее владения тем самым становились в глазах католиков законной добычей любого католического монарха, который сумел бы их завоевать. Понятно, что правительство Елизаветы теперь вдвойне не желало допускать усиления в Шотландии позиции сторонников Марии Стюарт, которые могли с готовностью принять помощь Франции или Испании.
Леннокс сначала одержал несколько успехов в борьбе против «партии королевы». В начале 1571 г. он захватил замок Думбартон. Попавшему в плен архиепископу Гамильтону — вдохновителю всех действий своего клана — было инкриминировано участие в убийстве Дарнлея; этот опасный враг «партии короля» был приговорен к смерти и повешен. В августе 1571 г. в Стирлинге был собран парламент. Вечером 3 сентября из Эдинбургского замка был отправлен отряд. На рассвете он ворвался в Стирлинг, Леннокс был схвачен и при поспешном отступлении отряда смертельно ранен. Парламент в сентябре 1571 г. избрал на его место графа Мара. Гражданская война стала разгораться с новой силой. Мар умер в октябре следующего года. Его преемником стал Джеймс Дуглас, граф Мортон. Надменный, свирепый и жадный Мортон был совершенно лишен утонченности и хитрости Мерея, остроты ума и культуры Мейтленда или просто чувства солдатской чести, свойственного Уильяму Киркелди. Однако Мортон не был и только беззастенчивым честолюбцем, думавшим исключительно о собственном возвышении. Он твердо связывал свою судьбу с укреплением протестантизма и поэтому с тесным сотрудничеством с Англией. Проанглийской партии по-прежнему противостояла группировка сторонников Марии, в которую наряду с католиками входили и такие люди, как Мейтленд, занявший в ней даже руководящую роль. Мейтленд предлагал Елизавете восстановить Марию на престоле при соблюдении ею определенных условий, включая поддержание союза с Англией. До весны 1571 г. Елизавета всерьез склонялась к этой идее, рассчитывая таким путем предотвратить французскую интервенцию в Шотландии и сохранить союз с Парижем против Испании. Раскрытие заговора Ридольфи круто изменило обстановку.
Елизавета теперь позволила обнародовать в Англии обвинения, выдвигаемые против Марии Стюарт ее врагами. Английское правительство прервало все переговоры о реставрации Марии Стюарт. Используя раскрывшуюся связь Марии с Испанией, британская дипломатия добилась заключения англо-французского договора в Блуа (апрель 1572 г.), в котором не содержались упоминания о Марии Стюарт. Однако Варфоломеевская ночь в августе того же года помешала развитию этих планов. Внешнеполитическое положение Англии как раз в эти годы заметно ухудшилось. Аннексия Филиппом II Португалии не только умножила его финансовые ресурсы, но и передала в его распоряжение, португальский флот и португальские гавани. Во Франции усилились позиции партии крайних католиков и ее руководителя герцога Гиза, кузена Марии Стюарт. Весьма угрожающий поворот произошел с точки зрения правительства Елизаветы и в ходе дел в Шотландии.
С помощью английского отряда и артиллерии войска Мортона в мае 1573 г. захватили Эдинбургский замок — последний оплот сторонников Марии Стюарт. Мейтленд умер через несколько дней после этого, а комендант замка Киркелди оф Грендж был повешен по приказу Мортона, за всеми действиями которого внимательно наблюдал Киллигрю. На долгие годы это сняло вопрос о реставрации власти Марии Стюарт в Шотландии. Елизавета пыталась с помощью секретных переговоров добиться того, чтобы шотландские власти попросили о выдаче Марин Стюарт, сами судили и казнили ее, избавив англичан от опасной пленницы.
Мортон пользовался в стране всей полнотой власти, твердо ориентируясь на союз с Англией и утверждение протестантизма Это не помешало ему, впрочем, вступить в спор с протестантским духовенством о распределении доходов от церковных владений. А многочисленные недруги Мортона успели настроить юного короля Якова против регента. В марте 1578 г. Яков, которому еще не исполнилось и двенадцати лет, был провозглашен совершеннолетним. Мортон был устранен от кормила правления, но вскоре собрал армию, которая двинулась навстречу войскам лордов, действовавших от имени короля. В июне, когда обе армии готовились к сражению, новому английскому послу Роберту Боуэсу с трудом удалось примирить враждующие стороны. Постепенно Мортон вернул себе прежнее влияние, но его торжество оказалось непрочным. В Шотландию прибыл по приглашению короля его дальний родственник Стюарт Эсм, лорд д’Обиньи. Этот агент иезуитов, совершенно очаровавший Якова, вскоре, впрочем, начал собственную игру. Король наградил своего любимца титулом графа Леннокса. Чтобы укрепить свои позиции, новый фаворит перешел в протестантство.