Судебные ошибки
Шрифт:
— Удивит вас, мистер Эрдаи, что среди отпечатков пальцев на месте преступления не обнаружено ваших?
— Я их стер. Я был предусмотрителен. Как уже говорил.
— Ни вашей ДНК. Ни крови. Ни слюны. Ни спермы. Ничего такого, что может оказаться на месте преступления.
— Да. Но и на Шланга у вас тоже ничего нет.
— Вам хорошо известны наши улики против мистера Гэндолфа, не так ли, мистер Эрдаи?
— Я пристально следил за ходом дела. Понятно почему.
— А пистолет, сэр? Что с ним?
— Я бросил его в реку.
На лице Мюриэл появилась жесткая усмешка. Усмешка наслушавшегося всяких ответов ветерана. Она широким шагом подошла к подиуму, заглянула в свои записи, потом воззрилась на Эрно.
— Вы умираете?
— Врачи говорят так.
— Вы верите им?
— Большей частью. Иногда у меня мелькает мысль, что, может, они ошибаются, такое случаюсь, но в основном сознаю свое положение.
— Стало быть, в связи с тем, что вы нам сегодня говорили, терять вам нечего. Верно?
— Не понимаю.
— Вот как? Можете назвать что-нибудь, чего вам не хочется терять?
— Свою душу, — ответил Эрно. — Если она у меня есть.
— Если она у вас есть, — повторила Мюриэл. — Давайте оставаться на земле. Здесь вам есть что терять?
— Свою семью. Я очень беспокоюсь о ней.
— Члены ее сидят неподалеку от вас, мистер Эрдаи, разве не так? Что еще?
— Очень не хотелось бы терять пенсию от авиалинии. Я долго проработал там и хочу, чтобы моя жена получала кое-что.
— А из-за убийства вас пенсии не лишат?
— Если оно не преступление против компании.
— Его можно рассматривать так?
— Только в том случае, если бы Луиза работала в администрации.
С галереи грянул громкий смех. Зал суда в этот день был полон. Сообщения в газетах и по телевидению возымели свое предсказуемое действие.
— Значит, пенсии вы не теряете. И вряд ли доживете до преследования за лжесвидетельство, верно?
— Тут меня не за что преследовать.
— Как бы то ни было, вам невозможно вынести еще одного приговора, так ведь?
— Надо полагать.
— А что ваш племянник, Коллинз Фаруэлл? Он ведь солгал детективу Старчеку относительно некоторых разговоров с Ромми Гэндолфом, разве не так?
— Да, но он считал Гэндолфа убийцей.
— И где Коллинз в настоящее время?
— У Коллинза есть адвокат, Джексон Эйрз. Можете позвонить ему.
— Адвокат? Чтобы получать советы по поводу данного дела?
— В основном. Я оплачиваю счет, потому что сам втянул его в это положение.
— А не знаете ли вы, сообщил ли адвокат Коллинзу, что его нельзя привлечь к ответственности за лжесвидетельство в девяносто первом году, потому что истек срок давности?
— Разве это не должно быть конфиденциальным?
— Поставим вопрос так, мистер Эрдаи. Вы понимаете, что с Коллинзом ничего не случится в результате ваших показаний, верно?
— Надеюсь, что ничего.
— И где же он?
Эрно взглянул на судью, тот кивнул с твердым видом.
— В Атланте.
— Поздравляю, — сказала Мюриэл. — Теперь подойдем к проблеме с другой стороны. Хотите вы обрести что-нибудь, делая это признание?
— Чистую совесть.
— Чистую совесть, — повторила Мюриэл. — По вашим словам, мистер Эрдаи, вы пять раз пускали в ход огнестрельное оружие — совершили тяжкое убийство троих людей, застрелили тешу, хотели убить пятого, раздражавшего вас в баре. И теперь признание снимет камень с вашей души?
За спиной Ларри раздался негромкий смех. Первой как будто засмеялась Кэрол, хотя ей следовало знать, как вести себя в суде. Харлоу поднял взгляд, и в зале тут же воцарилась тишина.
— Мюриэл, изменить прошлое невозможно. Это лучшее, что я могу сделать.
Обратиться к Мюриэл по имени было совершенно в духе Эрно. Насколько Ларри знал, между ними не существовало даже шапочного знакомства, но Эрно всегда считал себя своим для всех в правоохранительных органах.
— Скажите, разве вы не подавали заявления об отпуске по семейным обстоятельствам несколько месяцев назад? А потом, когда вам было отказано, о переводе в другое место заключения? Чтобы быть поближе к жене?
— Подавал.
— И в этом вам тоже было отказано?
— Да.
— Вашей жене трудно было ездить в Редьярд?
— Ей было бы гораздо проще, если б я отбывал срок здесь.
— Где вы провели прошлую ночь?
— В окружной больнице.
— Виделись сегодня здесь с женой?
— Перед заседанием.
Мюриэл знала об этом. Эрно виделся с женой и накануне. И третьего дня. И Артур подал в суд ходатайство с просьбой, чтобы Эрно в Редьярд не возвращали, пока рассматривается дело Гэндолфа.
— Для вас много значит видеться ежедневно с женой? На этой стадии болезни?
— Сейчас? Да, очень много. Особенно сейчас. Она не заслужила того, что ей выпало на долю в последние несколько лет. Ничуть.
Голос Эрно предательски дрогнул, лицо покраснело. Он вытащил трубки из носа и закрыл лицо рукой. У Харлоу на столе стояла коробка с бумажными салфетками, и он быстро передал ее вниз. Мюриэл пережидала это, не выказывая ни малейших признаков нетерпения, потому что Эрно вряд ли мог усилить эффект, которого она добивалась. Когда дыхание вернулось к нему, она переменила тему.
— Мистер Эрдаи, давайте поговорим о преступлении, за которое вы отбываете срок.
— При чем здесь оно? — спросил Эрно. Артур тут же запротестовал. Этой судимости, указал он, можно касаться только в том случае, если она имеет какое-то отношение к правдивости свидетеля. Подробности значения не имеют.
— Я установлю связь между одним и другим, — сказала Мюриэл. Это был судебный вариант кота в мешке, однако Харлоу, заседавший без присяжных, сказал, что позволит ей отклониться от темы, тем более что идет приобщение показаний к делу, а не суд.