Судебные ошибки
Шрифт:
— Джиллиан Салливан, да? — спросил Харлоу. Сощурясь, посмотрел на нее сквозь толстые линзы очков. — Та самая?
Артур кивнул. Судья спросил у Мюриэл, нет ли у нее возражений.
— Я недовольна тем, что мисс Салливан не поставила нас в известность, когда получила это письмо, но против ее присутствия ничего не имею. Она не играет роли в данных разбирательствах.
— Видимо, хочет убедиться сама, — сказал Харлоу. — И я ее понимаю. Ну ладно, приступим к делу.
Судья жестом велел окружавшим его юристам удалиться, но когда они возвращались к своим местам, Артур сознавал, что какой-то миг все — Мюриэл, Томми Мольто,
18
13 июня 20011 года
Перекрестный допрос Эрно
— Итак, вопрос, мистер Эрдаи, — заговорила Мюриэл. — Насущный вопрос заключается в том, лгали вы тогда или лжете теперь?
Не дожидаясь, пока Харлоу отдаст ей распоряжение приступать, Мюриэл заняла место перед Эрно, напомнив Ларри боксера, вставшего с табурета до начала раунда. Маленькая, гибкая, сосредоточившая на себе внимание всего зала, она чуть помедлила перед тем, как обратиться с первым вопросом.
— Тогда, — ответил Эрно.
— Это ложь?
— Нет.
— Но вам случается лгать, мистер Эрдаи, не так ли?
— Как и всем людям.
— Вы лгали детективу Старчеку в девяносто первом году, так ведь?
— Да, мэм.
— И своей ложью накинули петлю на шею невиновного человека. Так нам вас понимать?
Перекатив зубочистку из одного уголка рта в другой, Эрно ответил:
— Да.
— Презренный поступок, верно?
— Гордиться нечем.
— Но вы, будучи презренным лжецом, просите нас теперь вам верить. Правильно?
— Почему же нет?
— Мы вернемся к этому, мистер Эрдаи. Кстати, я представилась?
— Я знаю, кто вы.
— Но отказались встретиться со мной, верно?
— Потому что это лишь помогло бы вам представлять мои слова ложью, когда я говорю правду.
Харлоу слегка улыбнулся. Как замечал Старчек, судья часто забавлялся словесной перепалкой в зале.
— Хорошо, позвольте мне уточнить, мистер Эрдаи. Вы говорите, что в июле девяносто первого года убили трех человек. И три месяца спустя полиция не схватила вас, так?
— Да, так.
— Вы хотели, чтобы вас схватили?
— Как вы думаете?
— Думаю, вы всеми силами старались избежать ареста — это правда?
— В общем, да.
— У вас было много знакомых среди полицейских — не так ли?
— Много.
— Поэтому вы знали, что следствие застопорилось, правильно?
— Это означает — прекратилось?
— Скажем, прекращалось.
— Да, так можно сказать.
— Значит, если вы убили тех людей, у вас были все основания полагать, что вы избежите ареста, правда?
— Практически да. Но я все-таки беспокоился.
— Угу. Беспокоились. И несмотря на беспокойство, даже зная, что расследование прекращается, вы решили предоставить сведения, которые сдвинут его с мертвой точки. Так нам вас понимать?
— Я сделал это ради племянника.
— Притом не отправили анонимного
— Он пришел ко мне, но это ничего не меняет.
— Ничего не меняет, — повторила Мюриэл.
Теперь она рыскала, двигаясь взад и вперед. Пальцы ее обеих рук были растопырены, словно она хотела схватить Эрно, если он попытается убежать. На ней было платье, которое Ларри назвал девичьим: ситцевое, с пояском на талии и большим бантом у горла. Оделась она так и для телезрителей, и для судьи. Однако все, кто видел Мюриэл на судебных заседаниях, знали, что она опасна, как пантера.
— Он хороший детектив?
— Один из лучших.
— А вы согласны, что хорошие детективы обычно понимают, когда им лгут?
— Если знают, что нужно быть начеку, конечно.
— Но вы не только сдвинули расследование с мертвой точки, вы сделали это, по вашим словам, солгав человеку, который, как вам было известно, умел отличать ложь от правды, правильно?
— Можно сказать так, — ответил Эрно.
— А потом надоумили племянника вывести полицейских на камею, зная, что, если Гэндолф сказал правду, он вполне может назвать вашу фамилию. Я права?
— Тогда бы я сказал, что он просто чернит меня, потому что как-то узнал, что я навел на него полицейских. Я все продумал.
— И вы полагали, что ваша ложь будет убедительной?
— Конечно.
— Потому что умеете убедительно лгать, не так ли?
Харлоу поддержал протест Рейвена, прежде чем Эрдаи успел ответить, но как будто улыбнулся коварству этого вопроса.
— Итак, вы сказали нам вчера, что понимали — ваш племянник ничего не получит от полиции или обвинения, если Гэндолф не будет осужден, верно? Однако вы никак не могли знать, к примеру, есть ли у Гэндолфа алиби, так ведь?
— Я знал, что он был в аэропорту и украл камею у Луизы.
— Летом? Я думала, Гэндолф бывал в аэропорту только зимой, когда его загонял туда холод.
Эрно скривился. Он пытался увильнуть от вопроса Мюриэл, но она не позволяла. В конце концов он признал, что накануне говорил судье — Гэндолф бывал в аэропорту зимой, а он, Эрдаи, не мог знать наверняка, есть ли у Шланга алиби. От своих слов он отказался с мрачным видом.
— Итак, вот что получается, мистер Эрдаи, — сказала Мюриэл и стала загибать пальцы при каждом пункте. — Вы, хотя не хотели попасться, сдвинули расследование с мертвой точки. Вы сделали это, солгав детективу, умевшему, как вы знали, разоблачать лжецов. И указали ему на человека, который мог бы заявить о вашей связи с одной из жертв. И все это вы сделали, даже не зная, есть ли у человека, которого ложно обвинили, надежное алиби. Понимаете теперь, почему мы не должны вам верить?
Артур впервые громко заявил протест, и судья сказал: «Поддерживаю». Но раздраженный Эрно опрометчиво заявил:
— Вам это может показаться неразумным, но все было так. Мне было нужно сделать что-то для племянника. Люди не всегда поступают разумно.
— И то, что вы говорите нам, тоже неразумно, не так ли, мистер Эрдаи? Это образец неразумности.
Артур запротестовал снова. Судья, не поднимая взгляда от бумаг, сказал Мюриэл, чтобы она продолжала. Мюриэл быстро обернулась и устремила взгляд маленьких темных глаз на Ларри, чтобы увидеть его реакцию на ход допроса. Ларри прикрыл ладонью рот и поднял прилегающий к щеке большой палец. Мюриэл кивнула. Она и сама считала так.