Судный день
Шрифт:
Феличи встал из-за своего письменного стола и, утопая туфлями из мягкой итальянской кожи в ворсе толстого пурпурного ковра, прошел к противоположной стене, где в обстановке доминировала бесценная картина Леонардо да Винчи «Святой Иероним», написанная маслом по дереву и взятая из запасников Ватиканской пинакотеки. Иероним был самым любимым святым Сальваторе Феличи. В 393 году нашей эры Иероним объявил половые сношения порочными, и Феличи тоже считал, что, помимо непосредственной функции воспроизведения рода, супружеские пары вообще должны воздерживаться от сексуальной активности. Он отодвинул картину в сторону, набрал код стенного сейфа, вытащил из него темно-красную папку со своим фамильным гербом, тисненным золотом, вернул картину на прежнее место и снова сел за стол. В этой папке находились копии документов ЦРУ по доктору Вайцман, которые Говард Уайли на прошлой неделе переслал ему с дипломатической почтой.
Феличи откинулся на спинку роскошного кресла из мягкой красной кожи. Глубоко задумавшись, он смотрел через окно палаццо на трехсотлетнюю колоннаду Бернини по другую сторону площади собора Святого Петра. Дворец святой инквизиции, рядом с Порта Кавальери, древними воротами в стенах Ватикана, был построен в 1571 году Папой Пием V в качестве помещения для того, что позже стало называться Высшей священной конгрегацией римской и всеобщей инквизиции. В шестнадцатом веке святая Церковь потворствовала пыткам, широко применявшимся инквизицией. Для тех, кто не хотел мириться с католической верой, предусматривалось сожжение на костре — политика, которая превратила инквизицию Ватикана в одну из самых пугающих сил в Европе. Современному аналогу инквизиции в рамках Церкви было дано более мягкое название — Конгрегация доктрины веры, но находилось все это в том же здании, на том же месте и по-прежнему занималось разоблачением ереси. Как писала Алета в своей статье, над современной инквизицией более двадцати четырех лет возвышалась фигура кардинала Йозефа Ратцингера, получившего прозвище «Господень ротвейлер», прежде чем в 2005 году он был избран Папой и стал Бенедиктом XVI. Именно по этому пути и намеревался пройти кардинал Сальваторе Феличи. В свои шестьдесят два, с точки зрения перспектив избрания, будущий претендент на папство и ключи святого Петра был все еще молод; но только он один знал, что, если на поверхность каким-либо образом всплывет его прошлое, с его карьерой будет покончено.
Он нервно теребил в пальцах массивный золотой нагрудный крест, который висел на тяжелой золотой цепочке поверх его пурпурной шелковой перевязи. Цепочка была прикреплена к одной из тридцати трех шелковых пуговиц на сутане, каждая из которых символизировала один год жизни Христа. Необычный крест, инкрустированный большим рубином, окруженным двенадцатью крупными бриллиантами, появился у его отца во время войны. Феличи переключил свое внимание на угрозы позициям Церкви в Латинской Америке. Причем угрозы эти исходили не только от недавно избранных правительств, но и от резких высказываний известных ученых, среди которых первой в его списке стояла доктор Алета Вайцман. Он открыл ее досье, полученное из ЦРУ, но был прерван мягким стуком в массивную дверь кабинета. Вошедший личный секретарь Феличи, отец Кордона, прикрыл за собой дверь.
— Делегация ЦРУ уже в пути, ваше преосвященство. Управляющий делами его святейшества уже встретил их, и через двадцать минут они прибудут к Арке Колоколов, откуда их с эскортом проведут в личную библиотеку его святейшества.
Феличи знал всю эту процедуру наизусть, но желание быть проинформированным о каждой детали каждого визита не давало ему покоя.
— А вспомогательное оборудование для брифинга?
— Личный секретарь его святейшества сам все проверил, ваше преосвященство.
— Кто еще там будет?
— Кардинал-секретарь, а еще его святейшество попросил, чтобы также присутствовали префекты Конгрегации епископов, Конгрегации духовенства и Конгрегации католического образования.
Феличи раздраженно прищелкнул языком. Он усердно общался со своими коллегами кардиналами и регулярно угощал их обедом, но был о них невысокого мнения; свою же информацию он тщательно скрывал, особенно от могущественного и амбициозного кардинала-секретаря.
— Его святейшество считает, что, поскольку всех префектов попросили высказаться насчет назначения новых епископов в обеих Америках, им следует здесь присутствовать, ваше преосвященство, — добавил отец Кордона, словно читая мысли своего кардинала.
— Вы уже распорядились насчет ужина сегодня вечером?
— Синьор Уайли присоединится к вам за ужином в восемь часов в вашей личной столовой. Меню и карта вин находятся у вас в лотке для входящих документов. Будут еще какие-нибудь распоряжения, ваше преосвященство?
— Нет, — ответил кардинал Феличи. Хорошо знакомый со вспыльчивым характером своего кардинала, отец Кордона тут же удалился.
Феличи готовился предпринять короткую прогулку через площадь собора Святого Петра в папский дворец и весь погрузился в раздумья. Папский нунций в Гватемала-сити уже успел предоставить доказательства того, что доктор Вайцман не только занимается поисками Кодекса майя, но также расследует причастность ЦРУ к гибели людей в Центральной Америке. Но, что еще хуже, Феличи теперь знал, что она также ищет связи между ЦРУ и Ватиканом. Эта доктор Вайцман была гораздо более опасна, чем могло показаться со стороны.
27
Музей естествознания, Вена
Музей естествознания в Вене обладал одной из самых больших в мире коллекций природных экспонатов. Перерыв после утренних презентаций Алета Вайцман провела, прогуливаясь среди громадных мамонтов, динозавров и прочих ископаемых животных из давно минувшей эры. На обратном пути в конференц-зал она прошла через главное фойе, где красовалось огромное чучело лося, а в другом его конце стоял мощный лев с обнаженными клыками. Алета поднялась по короткому пролету лестницы на первый ярус балкона и, устроившись поближе к сцене, увидела, что на ней уже стоит Матиас Дженнингс. Ее не удивил тот факт, что в дальнем конце зала собралось множество репортеров: где бы ни появился этот любящий дискуссии священник-иезуит, газетчикам был гарантирован хороший материал. Позади нее в комнату проскользнул Куртис О’Коннор и занял место сзади у боковой стены — позиция, с которой ему был виден весь зал.
— Дамы и господа, я с огромным удовольствием представляю вам монсеньора Матиаса Дженнингса, хотя для очень многих в этой аудитории он ни в каких представлениях не нуждается! — Президент Европейского общества майянистов усмехнулся собственной бородатой шутке, и монсеньор Дженнингс приветственно наклонил голову.
«Надутый болван», — подумал О’Коннор, взглянув на Алету, чтобы оценить ее реакцию на этого человека, но выражение ее лица ему ничего не сказало. Он оглядел остальную публику в зале и обратил внимание на смуглого привлекательного молодого человека, который приехал позже и незаметно уселся на последнем ряду — он, похоже, чувствовал себя здесь не в своей тарелке. О’Коннор нащупал в кармане миниатюрную камеру самой последней модели со сверхвысоким разрешением, которой его снабдили в техническом отделе ЦРУ, и, выбрав момент, осторожно сфотографировал этого человека.
— Благодарю вас, господин президент, — ответил Дженнингс, направившись к кафедре. — Для меня, как для члена данного сообщества, большая честь получить возможность ознакомить всех с результатами моих последних исследований.
Его ядовито-желтый галстук-бабочка тревожно дисгармонировал с темно-красной рубашкой. «У монсеньора Дженнингса не только весьма эксцентричный вкус в плане одежды, — подумал О’Коннор, — но и внешность соответствующая». Большой и тучный человек с румяным, пышущим здоровьем лицом, Дженнингс разделял свои волосы пробором низко возле левого уха, начесывая жирные пряди редеющих рыжеватых волос вверх, на лысую розовую макушку. Взгляд его водянистых голубых глаз был беспокойным, а рыжие брови, взъерошенные и кустистые, казалось, бросали вызов земному притяжению.
— В прессе появилось множество тревожных спекуляций по поводу приближающегося катаклизма, включающего в себя, вероятно, коллапс магнитного поля Земли и резкое увеличение солнечной активности, которое будет сопровождать сдвиг полюсов в 2012 году. Все это якобы было предсказано древними майя, — начал он, выразительно глядя поверх очков в сторону, где сидели газетчики. — Я всегда придерживался мнения, что те, кто распространяет всю эту чушь, ничего не знают об истинных нравах древних майя. Их никак нельзя было назвать образованными и высокодуховными людьми, близкими к природе; это был один из самых невежественных и кровожадных народов за всю историю человечества. По сравнению с ними великий гунн Аттила был бы лучшей кандидатурой в хор мальчиков вашего города. Я посвятил всю жизнь изучению примитивных цивилизаций и за последний год получил доступ к некоторым потрясающим новым иероглифам, найденным в недавно обнаруженной гробнице в Тикале. — Дженнингс запустил компьютерную презентацию в программе «Пауэр Пойнт», и на экране, свешивавшемся с потолка, появилась серия снимков. — Эти стелы — для тех, кто сидит на последних рядах, поясню, что это каменные монументы, на которых майя вырезали свои сложные знаковые послания, — ясно отображают ежедневную жизнь города майя во всех ее ужасных подробностях. На стеле номер один, которую вы видите здесь, описано массовое изнасилование мальчиков и девочек. Довольно банально. — Дженнингс высокомерно фыркнул. — Стела два, найденная глубоко в джунглях к северо-востоку от Тикаля, четко демонстрирует полное пренебрежение к человеческой жизни, столь характерное для майя, которые без всяких угрызений совести вырывали еще бьющиеся сердца из груди своих пленников в ходе жутких и зловещих жертвоприношений языческим богам.