Судья Королевского дома
Шрифт:
Фредерик усыпал белую плиту цветами, присел рядом, коснулся рукой камня. За день он нагрелся и был приятно-теплым.
– Знала, что найду тебя здесь, – раздался голос дамы Ванды.
Молодой человек чуть пожал плечами, выпрямился.
Она с самого его приезда в замок всем видом давала понять, что жаждет беседовать с ним наедине. Фредерик отметил, что няня сильно постарела за последний год: с трудом ходила, уже опиралась на тросточку и постоянно кряхтела. Но в глазах ее по-прежнему искрила почти безграничная энергия, и голос ничуть не изменился – те же
Он взял старушку под руку и повел к озеру.
– Год траура прошел. Что ты думаешь? – начала Ванда, когда молодой человек бережно усадил ее на скамью у берега.
– Думаю: надо заняться воспитанием сына.
– Это хорошие мысли, – кивнула дама Ванда. – Больно шаловлив, хоть еще совсем дитя.
– Разве я не был таким?
– Был-был. – Она вновь согласилась. – У тебя до сих пор неизвестно что в голове... Взять так и уехать. Одному, надувшись на весь свет. – Она принялась ворчать и выговаривать все то, что накопилось за год.
Фредерик умел слушать не слыша, потому просто скосил глаза на озеро, которое постепенно погружалось в вечернюю мглу. «И от нее я должен получить на орехи», – мелькнула кислая мысль...
– Опять не слушаешь?! – повысила голос дама Ванда.
– Что ты, нянюшка, я тебя всегда слушаю, – улыбнулся Король.
– Ну раз так, то вот тебе мое слово: женись вновь!
Он чуть вздрогнул, улыбка сползла с лица.
– Ну, право, ты мужчина – хоть куда. Молодой, красивый, крепкий. Ишь, какая рука твердая. – Дама Ванда толкнула Фредерика в предплечье, подмигнула. – И, мыслю, не только рука...
– В кои-то веки ты заметила, что я уже мужчина, – хмыкнул Фредерик.
– Не уходи от ответа!
– Не буду.
– Так женишься?
– Зачем?
– Тебе как Королю нужны наследники...
– У меня есть наследник.
– Одного мало. Вдруг с Гаретом...
– С ним ничего не случится! – резко перебил Ванду Фредерик.
– Ты что, Господь Бог, что так уверен?! Тебя год не было – ты не знаешь, как он болел в эту зиму. Мы думали – ничто не поможет. Твой сын чуть не умер! А ты – родной отец – в это время шлялся неизвестно где! А теперь говоришь: ничего не случится! Много ты понимаешь в жизни, я смотрю! – такой гневный поток речей обрушила Ванда на бывшего воспитанника. – Господи, и в чьих руках Королевство?!
– Вот черт! – невольно кинул в сторону Фредерик, чувствуя, что каждое ее слово, как удар молота, прибивает его к земле.
– Ты лицо-то не вороти! Ишь, не нравится ему!
Он молчал, опустив голову. Виноват, сто раз виноват, что еще сказать.
– Да ты обязан жениться! Гарету нужна мать! Тебе – жена, Королевству – Королева и ватага королевичей! Год траура прошел, и нечего дальше закисать. Мы живые и думать должны о живом...
– Может, перенесем разговор на завтра? – заметил Фредерик и развел руками, показывая «смотри – уже стемнело».
– Никаких «перенесем», пока не дашь ответ!
– Как я понимаю, тебя устроит лишь утвердительный?
– Ты всегда был понятливым.
– Та-а-ак, – протянул молодой человек, нахмурившись.
Дама Ванда нахмурилась еще больше и скрестила руки на груди, с вызовом глядя на Фредерика.
– Та-ак, – повторил он, немного сбитый с толку. – Судя по напору, ты даже можешь предложить конкретного человека...
– Что ж, Судья в тебе еще не умер...
– Пожалуйста, не затягивай разговор.
– К чему что-то говорить? Пораскинь еще чуток мозгами...
– Марта.
– Умница. Разве плоха кандидатура? А для Гарета она уже стала матерью.
– Его мать – Кора! То, что она умерла, не значит, что Гарет должен о ней забыть!
– Никто о таком не говорит. Просто сейчас, когда он так мал, ничего не понимает, он видит, кто его любит, кто о нем заботится. Это Марта. Разве не справедливо, что Гарет зовет ее мамой? Разве не справедливо, чтоб все так и продолжалось? А то, что его настоящая мать умерла, когда он родился, он узнает позже, когда войдет в разум...
Фредерик с шумом выдохнул воздух, лихорадочно взъерошил волосы:
– Это невозможно. Даже если бы я и был согласен.
Дама Ванда удивленно посмотрела на него.
– По кодексу Судьи: не должно быть никаких близких отношений со Смотрителями.
– Марта уже не Смотритель...
– Она была им, и все это знают. А кто такой Смотритель? Он умер для всего мира. У него нет прошлого, его настоящее и будущее принадлежит Судье, которому он служит... То, что я посвятил ее в дамы – исключение из правил... И еще – у нее был жених, была помолвка. И что потом? Элиас отказался от нее. Ты понимаешь, что это такое – невеста, от которой отказались? И все равно, какой была причина. Пусть даже это – просто дурь юного гвардейца... И ты теперь предлагаешь мне, Королю, ее в жены?
– Как ты можешь...
Фредерик замахал рукой:
– Я испытываю к Марте лишь самые теплые чувства. Я ничуть не умаляю ее достоинств. Я считаю, что она – одна из лучших дам Королевства, которых я знаю. И она достойна самого лучшего, что есть на свете: любви, уважения, почитания. Но со мной – это невозможно. Я не просто человек, не просто мужчина, я – Король, я глава Королевского дома. И ты думаешь, Дом примет безродную девушку, чужестранку, проданную в рабство?
– То, что ты говоришь – ужасно...
– По крайней мере, я не лгу. И не буду лгать тебе, и в ней не буду поддерживать ложных надежд. А они есть – я чувствую, я вижу. – Фредерик покачал головой. – Они всегда были... Бедная девочка...
– Судьба слишком жестока к ней, – уже сквозь слезы проговорила дама Ванда.
– Мы сами себе все устраиваем. – Голос Короля зазвучал жестче. – Была бы она порассудительней – не было бы этой «жестокой судьбы». Перестать думать обо мне как о любовнике или супруге, ей надо было сразу же. Тем более, я никогда не давал ей повода так думать... И с Элиасом у нее ничего не вышло... Глупая, бедная девочка...