Судья Шерман
Шрифт:
– Шелдон, сукин сын!.. Ты где?! – еще громче закричал он.
Запоздавшее эхо, поблуждав в кронах деревьев, вернуло только «сукин сын», остальное же было проглочено неведомым пожирателем звуков.
«Я схожу с ума», – в который раз подумал Рино, не в силах больше выдерживать чудовищный натиск внешнего мира.
Осмотревшись еще раз, он заметил знакомую для глаза деталь, слившуюся с однообразным рисунком зеленой листвы.
Рино взглянул еще раз и только усилием воли сумел выделить каблук солдатского
– Эй, Шелдон, ты чего там разлегся? – строго спросил Лефлер, не позволяя своему мозгу никаких панических догадок. – Шелдон, ты меня слышишь?
Лефлер пошел к торчавшим из кустов ботинкам, опустив забрало и передернув затвор отсыревшего «байлота».
В это время налетел легкий ветерок. Он тронул кроны деревьев и сорвал несколько слабых листьев, однако густые заросли корявого кустарника даже не пошевелились, словно застыв от напряжения. Казалось, мучительные судороги пробегают по веткам, уставшим от длинной паузы.
«Вот ноги, вот пояс и гранаты на нем, – отсчитывал Рино, двигаясь вдоль тела Шелдона, – я вижу две руки, и это нормально. И рация на месте, и даже ранец не вскрыт. Майор, ты в полном порядке – осталось найти твою голову».
Лефлер посмотрел направо, налево, но, кроме залитой кровью травы, не видел ничего.
С ветки вспорхнула большая птица, Рино не слышал хлопанья ее крыльев, но он почувствовал ее полет. Она стремительно неслась к цели, чтобы повторить свой подвиг.
«Слишком спешит», – подумал Рино и первым выстрелом решил это дело.
Огромный дикарь грохнулся на землю и выронил широкий тесак, тонкий и до блеска отполированный частым применением. И тотчас воздух закипел от десятков стрел, и они замолотили по броне Рино, ломая свои хрупкие жала и открывая позиции стрелков.
103
С упорством, достойным лучшего применения, дикари лезли под пули, а Рино косил их, одного за другим, сам оставаясь неуязвимым.
Когда до несчастных наконец дошло, что они погибнут, если тотчас не унесут ноги, их отступление превратилось в коллективный спринт.
Но Рино не собирался довольствоваться малым и что было сил помчался вслед за ними. Он еще не знал, зачем ему нужна эта новая война, однако не сбавлял темп и гнал дикарей по густой чаще, пока те неожиданно не вывели его к своим жилищам.
Словно стадо обезумевших буйволов, высокорослые воины пронеслись по деревне, пугая женщин и детей и опрокидывая котлы с пищей. Они сумели остановиться только возле самой большой хижины, и на их крики тотчас вышел седой старик.
Разукрашенный ярче всех остальных, он держался как подобает настоящему королю.
Подавая пример спокойствия, исполненный величия и собственного достоинства,
Сбившиеся в стадо воины взирали на пришельца как на свою скорую смерть, однако резкий жест вождя заставил их замереть.
Лефлер остановился в десяти шагах от толпы дикарей и на мгновение задумался, как ему поступить. Однако старый вождь, приняв его замешательство за страх, выкрикнул что-то непотребное и тут же получил пулю.
Роняя перья и разбрызгивая кровь, он повалился на руки подхвативших его воинов, а Рино навел пистолет на толпу и громко произнес:
– А теперь все на колени!..
Едва ли эти люди знали его язык, однако они поняли и стали медленно, по одному, становиться на колени.
Вслед за воинами на землю опускались и выходившие из хижин женщины, а вместе с ними и маленькие дети. Со страхом глядя на измазанное засохшей грязью существо, они присягали ему на верность, как своему новому вождю.
Выждав паузу, Лефлер решил, что дело сделано, и, взмахнув рукой, произнес уже более миролюбиво:
– Вставайте.
А затем на правах главы племени вошел в хижину вождя.
Внутри было довольно сумрачно, а свет попадал только через узкое отверстие в потолке. Возле небольшого очага сидела немолодая женщина и ненавидящим взглядом смотрела на неизвестного пришельца. Без сомнения, она уже знала об участи своего мужа.
Рино не успел ничего предпринять, как бывшая королева подхватила с раскаленных камней чан и выплеснула его содержимое прямо на непрошеного гостя.
Лефлер не пострадал и лишь слегка оторопел, не зная, что ему делать с этой разъяренной волчицей.
На шум вбежали двое воинов и, схватив бившуюся в истерике женщину, поволокли ее наружу, а ей на смену тотчас пришли несколько других женщин, которые принесли лоскутки ткани и пучки сушеного мха. Ими они стали вытирать с доспехов Рино густой бульон, который попахивал рыбьим жиром.
«Интересно, считают они меня ожившей статуей или догадываются, что я такой же, как они?» – думал Рино, попеременно протягивая то одну, то другую руку.
104
На джунгли спустилась темнота, и в пустой хижине тоже стало темно. Следуя местному укладу, воины парами дежурили у входа в жилище вождя и, стоило Рино крикнуть, тотчас появлялись на его зов.
Кое-как, знаками Лефлеру удавалось объяснить им свои потребности, и ему приносили воду или пучки сухого мха.
Воду, по требованию Лефлера, пробовал один из охранников, и тогда Рино сам рисковал ее пить, предварительно сдобрив дезинфицирующей таблеткой. Правда, делал он это в одиночку, по-прежнему не желая показывать дикарям свое лицо.