Суета вокруг барана
Шрифт:
– - Это им церковники лапшу на уши вешали, - объяснила Верочка, посещавшая семинар по научному атеизму.
– С плоской землей служителям культа проще было людей дурить.
Почему с плоской землей церковникам было проще дурить людей, Верочка объяснять не стала, но Галя ей и так поверила. Во-первых, потому что Верочка пользовалась авторитетом в области различных знаний. И, во-вторых, Галя, как стопроцентная атеистка и сама знала, что уж от служителей культа ничего хорошего ожидать нельзя.
– - Так не пойдет, - решил, наконец, высказаться
– И потом тридцать целковых все-таки уплачено. А у нас что получается? Столько умных людей и не могут поймать всего одного примитивно мыслящего барана. Надо ударить по нему интеллектом.
– - Так у нас же нет даже незаконченного высшего образования, - напомнила Серафима.
– Это только после третьего курса. Вот когда третий курс закончим, мы что-нибудь с этим бараном придумаем.
– - А он будет тебя здесь ждать, пока ты третий курс закончишь?
– не удержался Петя.
– - Кое у кого уже вполне незаконченное высшее образование, - напомнила Верочка.
– Кое-кто уже на диплом вышел. Как, Владимир Алексеевич?
– - Хорошо, принимаю конструктивное решение, - объявил Лисенко, поскольку намек Верочки касался персонально его.
– Одни остаются здесь, другие берут машину, заезжают барану в тыл и окружают его, так чтобы ему некуда было бежать. Окружим и поймаем.
– - Так это же нашему дорогому Сан Санычу ехать придется, - скептически отнеслась к конструктивной идее Галя.
– - Не поедет, - уверенно сказал Петя.
– И еще жаловаться побежит к шефу, что мы бестолку машину гоняем. Голубая кровь. Пся крэв!
– выкопал он откуда-то народное польское ругательство.
– - Их благородие я беру на себя, - решил Лисенко.
– На карту поставлен баран собственноручно купленный шефом за тридцать целковых. Надеюсь вам понятно, что это значит.
– - Тогда, пожалуй, поедет, - согласилась Галя.
– Раз такое дело, то поедет.
– - Значит так, мы с Серафимой пойдем за машиной. Вы ждите, - распорядился Лисенко.
– Мы сделаем полукруг, подберемся к нему с той стороны. Как увидите, что мы идем к барану, тоже начинайте подходить, чтобы одновременно.
– - И хватать, когда он побежит, - дополнил Петя.
– - Вообще то он баран, - Лисенко задумчиво поглядел на своего четвероногого противника.
– Когда он увидит, что к нему подходят со всех сторон, он начнет соображать - куда ему бежать. Но быстро решить этот сложный вопрос не сумеет, потому что он баран. Тут мы его и берем.
– - Это осел размышляет, а не баран, - поправила его эрудированная Верочка.
– - Какой осел, при чем здесь осел?
– удивилась менее эрудированная Серафима.
– У нас ведь баран, а не осел.
– - Осел ни при чем, - объяснила Верочка. Верочка всегда была рада объяснить, если кто-то чего-нибудь не знает.
– Это у Буридана был осел.
– - Он что, баранов ловил?
– - Кто баранов ловил?
– удивилась Верочка.
– - Не знаю, Буридан или осел. Ты же сама сказала.
– - Ничего я такого
– - Но у нашего барана же здесь сколько угодно травы, - пожала плечиками Серафима.
– Зачем ему задумываться?
– - Ничего, - сказал Лисенко.
– Ничего. Подойдет и баран. Увидит нас и задумается.
– - Так уж и задумается?
– не согласился Петя.
15
Александр Александрович, как всегда, согласно своего индивидуального режима, лежал на брезенте в тени от машины, подложив под голову маленькую подушечку. На нем были длинные, почти до колен, серые семейные трусы. А больше ничего на нем не было. А недалеко от изголовья, так чтобы до них легко можно было дотянуться рукой, стояли мягкие тапочки без задников.
Это были те еще тапочки. Верх из малинового бархата покрывали замысловатые вензеля выполненные золотыми и серебряным нитями, носы у тапочек были заносчиво вздернуты и на них красовались пушистые голубые помпоны величиной с грецкий орех. Такие тапочки носили волшебники в древнем Багдаде. А особо остроумных шутников, которые осмеливались высказать свое мнение об этой шикарной обуви, волшебники превращали в пауков, жаб или мышей, в зависимости от уровня шутки.
Возможно, что Александру Александровичу эти тапочки достались по наследству от потерявшего голову пращура, но не исключено и то, что он приобрел их во время очередной командировки на случайной барахолке, где-нибудь между Казанью и Жмеринкой.
Когда Лисенко и Серафима подошли, Александр Александрович вероятно о чем-то думал. Не может же человек две недели подряд лежать на брезенте, в тени от машины, с маленькой подушечкой под головой, малиновыми тапочками у изголовья и ни о чем не думать. Так что вполне возможно, что Лисенко и Серафима прервали его мыслительный процесс.
– - Давай-ка, Сан Саныч, заводи свой броневик!
– пытаясь использовать фактор неожиданности, совершенно безжалостно обрушился Лисенко на шофера.
Но Александр Александрович был человеком закаленным и фактор неожиданности на него не подействовал. Шофер даже не шелохнулся и только с недоумением посмотрел на Лисенко.
– - Броневик свой, говорю, заводи!
– совсем уже настойчиво потребовал тот.
– - Конечно, прямо вот сейчас все брошу и пойду заводить...
– тон, которым это было сказано, явно давал понять, что не станет Сан Саныч прямо вот сейчас все бросать, чтобы ехать неведомо куда.
– - Правильно, нам надо срочно ехать, - почти ласково объявила Серафима и привычно улыбнулась.
К Серафиме Александр Александрович относился хорошо. Серафима ему нравилась. Ее улыбка со скоростью света достигла сердца шофера и растопила его. Он быстро поднялся, тоже улыбнулся и застыл, постепенно утопая в широко распахнутых голубых глазах. С ней он бы поехал хоть на край света и прямо сейчас.