Суфии. Люди пути. Беседы о суфизме
Шрифт:
Мастер помогает вам сжечь все джунгли языка. Он ведет вас в безъязычное пространство.
Поэтому Бахауддин говорит:
«Ничто из того, что ты узнал в прошлом, не поможет тебе здесь. Если ты здесь, чтобы остаться с нами, тебе придется оставить в прошлом всю гордыню. Это — форма самодовольства».
Бахауддин выглядит очень жестким. Кажется, что ему нужно быть все же немного вежливее с этим беднягой. Но мастера жестки, они не могут быть с вами вежливыми. Они не могут следовать обычному этикету, они должны быть грубыми, потому что только с помощью грубости вас можно шокировать. А если вы не шокированы, вы не осознанны. Только через шок можно научить вас бдительности.
Гурджиев говорил, что люди окружили себя амортизаторами. Этикет — это один из амортизаторов. Что-то вроде пружины.
Человек создал множество буферов, множество пружин, множество амортизаторов. Вы видите кого-то, встречаете кого-то на пути и говорите: «Здравствуйте! Как поживаете? Прекрасное утро». Это — буфер. Вы можете не чувствовать себя хорошо. Вы можете чувствовать себя очень плохо, но, встретив этого человека рано утром, вы должны сказать: «Доброе утро», вы должны сказать: «Рад вас видеть». Это буфер для того, чтобы вы могли скрыть реальный факт. И он тоже говорит: «Очень рад вас видеть». Оба несчастны при виде друг друга. Они совсем не смотрят друг на друга, они избегают взглядов. Они просто бросают эти слова, чтобы можно было избежать некрасивой ситуации, чтобы можно было сгладить некомфортную ситуацию.
Но мастер должен бить вас, чтобы вы могли стать бдительными и осознанными. Нет другого способа, вы должны через шок прийти к пробужденности. Поэтому мастер никогда не упускает возможности. Каждый раз, когда вы создаете возможность, чтобы он мог ударить, он бьет. Он непременно бьет. Он никогда не упускает возможности.
Теперь этот человек, должно быть, шокирован. Он вел себя вежливо, учтиво и не сказал мастеру ничего дурного. Он просто сказал: «Я был у этого мастера и у того, и я читал эти книги». Он просто говорит: «Я достоин твоего внимания, пожалуйста. Ты можешь меня принять. Я готов. Я приготовился. Все мое обучение и подготовка привели меня к тебе». Он не мог ожидать такого ответа. Но шок должен быть неожиданным, помните. Если вы его ожидаете, он бессилен. Если вы его ожидаете, вы уже готовы его впитать. Если же вы не ожидаете, если он приходит внезапно, из-за угла, вы никогда не ожидали, что он случится, только тогда он проникает в вас, в противном случае вы подготавливаетесь, вы становитесь в оборону.
Поэтому мастер не может повторяться. Он не может снова и снова одинаково использовать одну и ту же ситуацию. С каждым учеником он разный — потому что, как только это превращается в стереотип, шок уже невозможен.
«...Ничто из того, что ты узнал в прошлом, не поможет тебе здесь. Если ты здесь, чтобы остаться с нами, тебе придется оставить в прошлом всю гордыню».
Вы должны оставить прошлое и оставить в прошлом гордыню. Вся гордыня возникает из прошлого. Вы родились в очень богатой семье, вы родились в семье аристократов, вы родились в семье знаменитостей, вы родились в очень, очень благородной семье. Вы обучались в Гарварде, или в Оксфорде, или в Бенаресе. Вы брахман, ваш отец был выдающимся ученым, у вас много степеней. Гордыня идет из прошлого, а ученик должен отбросить прошлое. Когда вы отбрасываете прошлое, будущее открывает свою дверь. Если вы цепляетесь за прошлое, вы продолжаете смотреть назад. И такова ситуация — поэтому у вас постоянно неприятности, вы все время попадаете в аварии. Вы как водитель машины, который едет вперед, а смотрит назад. Авария неизбежна. Если иногда она не случается, тогда это чудо.
Люди продолжают смотреть назад. В их глазах все время зеркало заднего вида. Они видят путь, который они уже проделали, но они не видят того пути, который лежит впереди. А его необходимо видеть, если вы хотите избежать столкновений, его необходимо видеть. Нужно быть предельно свободным от прошлого, только тогда глаза открываются для будущего. Вы не можете одновременно видеть и то, и другое, помните.
Мастер делает доступным будущее, и его можно сделать доступным только одним способом — прошлое должно быть сожжено, полностью. Иногда, когда я говорю своим саньясинам: «Отбросьте прошлое», — они говорят: «Все? Целиком? Вы думаете, в моем прошлом все не так?» Они подразумевают, что какие-то хорошие вещи все же можно сохранить — да, есть и плохие вещи, вот их можно сжечь. Но не в этом суть. Вы можете сохранить хорошее, но вы снова будете смотреть в прошлое.
«...тебе придется оставить в прошлом всю гордыню. Это — форма самодовольства».
Бахауддин говорит, что все это: «я был у этого учителя и у того, читал эту книгу и ту, практиковал йогу, занимался дзен, вникал в субуд и прочее» — все это форма самодовольства. Он сильно бьет.
Тот человек воскликнул: «Для меня это служит доказательством того, что вы — настоящий, подлинный учитель!»
Этот человек тоже необычный. Должно быть, он бывал у многих учителей и, возможно, наталкивался на каких-то мастеров. Он пытается одержать верх над Бахауддином. Смотри, здесь тоже есть амортизатор. Он говорит: «Хорошо, ты бьешь меня, но ты не можешь меня ударить. Здесь у меня тоже есть защита». Он внезапно поворачивается. Он защищается очень ухищренно. Он говорит:
«Для меня это служит доказательством того, что вы — настоящий, подлинный учитель!»
Это действительно хитрый человек, очень умный человек. Действительно знающий человек. Он бы смог ввести в заблуждение, если бы не было человека такого качества, как Бахауддин. Если бы в Бахауддине была хотя бы йота эго, этот человек ввел бы его в заблуждение, ему бы это удалось.
Теперь кажется, что он совершенно прав. «В точности так все и есть — теперь я вижу, что вы настоящий учитель, подлинный мастер — вы осмелились сказать такое». В иных случаях учителя уговаривают, они продавцы, они прилагают усилия. Даже если вы им возражаете, они все равно поглаживают вас. Они говорят: «Хорошо. То, что ты сделал, правильно». Они не будут бить вас слишком сильно, ведь они ищут учеников. Они не могут так легко упустить клиента. Пришел покупатель, вы — продавец, как вы можете его ударить? Вы должны его убедить, вы должны терпеть его вздор, вы даже должны ценить его вздор.
Если вы идете к учителю, обычному учителю, и если вы говорите, что вы изучали то и это, он скажет: «Очень хорошо. Так и должно быть. Ты — великая душа». Если вы говорите: «Я могу рассказать наизусть все Веды», он ответит: «Это правильно. Теперь ты готов. Поэтому я не буду много с тобой работать. Ты уже проделал половину работы». Он заставит вас почувствовать себя очень хорошо.
Помните: только кто-то, кто не пытается вас каким-либо образом эксплуатировать, может ударить вас. Если у него есть какие-то намерения эксплуатировать вас, он не может вас ударить.
«Для меня это служит доказательством того, что вы — настоящий, подлинный учитель!»
Теперь он изо всех сил хвалит Бахауддина.
«Так как никто из тех, кого я встречал в прошлом, не осмеливался отрицать ценность того, чему я обучился ранее!»
Бахауддин отвечает: «Это чувство само по себе недостойно».
Он снова бьет и бьет даже более сильно, еще сильнее.
«Принимая меня с таким энтузиазмом и без понимания, ты льстишь самому себе, что у тебя есть проницательность, которой в тебе на самом деле не хватает».
«Только не пытайся меня дурачить» — говорит Бахауддин. «Что ты, по-твоему, делаешь? Ты думаешь, что хвалишь меня? Косвенным образом ты хвалишь себя. Ты хвалишь себя и говоришь, что ты такой проницательный, — и все же это не так. Ты пытаешься доказать, что ты можешь распознать, когда перед тобой находится великий мастер. Как ты можешь узнать? Ты слеп. Вся твоя хвала солнцу бессмысленна».
Бахауддин видит, что человек слеп, и при этом говорит: «Ты — величайший свет».
«Как ты можешь видеть? Ты не имеешь понимания и с таким энтузиазмом меня расхваливаешь?» Чтобы научиться хвалить мастера, требуется время. Требуются годы, чтобы научиться хвалить мастера. Только через понимание... Если вы хвалите мастера через понимание, он примет это. Если вы хвалите его только из энтузиазма, он этого не примет. Только ваше озарение может быть принято, не ваша лесть — потому что льстец лишь косвенно льстит самому себе.