Сухие бессмертники. Боевик

Джурко Олег

А бабы? А бабы завидуют Клариске. Называют "настоящей женщиной". "Настоящая" потому, что ей достаются красавцы. Нет, бабы, действительно ненормальные какие-то, иногда. Живут с мужьями, а мечтают о смазливых, избалованных женщинами красавцах. И, правда – мозги куриные…

Назавтра, после работы, усталая Полина еще раз наведалась на 16-ю Парковую улицу. На этот раз место преступления выглядело не зловещим, но жалким. Она уже смелее заглянула в "тот самый" подвал

Дверь по-прежнему была не заперта. За дверью, в трех шагах, была все такая же темнота. Полина съежилась, но тут же взяла себя в руки и стала произносить импровизированные заклинания. Молодец. Девушка! Вперед, умница моя!

Не так уж темнота и опасна. У нее только цвет мрачный. А сама она безвредная. Я тоже могу здесь спрятаться, и тогда роли наши поменяются. Посмотрим, каково будет маньяку, когда он почувствует, что началась охота на него самого. Посмотрим, как он завибрирует.

Однако осторожность не помешает. Без спичек или фонарика соваться в эту тихую преисподнюю не стоило. Но Полина вошла в подвал и простояла пару минуток, держась рукой за гремучее сердце. И первый экзамен на храбрость был с грехом пополам выдержан.

На этот раз Каравайникова была более деловитой. Она обстоятельно покружила по прилегающим улицам и дворам, прикидывая, как мог придти сюда объект возмездия и как ретировался после совершения очередного преступления. Где мог негодяй устраивать засады, откуда выслеживать очередную жертву.

Условия для охоты на женщин в старых тесных кварталах были отличными. Ох уж эти зажатые кирпичными пятиэтажками захламленные дворики… А как зловеще выглядят вкривь и вкось натыканные облезлые панельные корпуса с бесчисленными углами, неожиданными поворотами и тупиками. А бесхозные незапертые подвалы с изолированным входом-выходом. Эта бестолковщина прямо-таки искушали на преступление, обещая безнаказанность.

Пространство для маневра негодяя было слишком велико, чтобы обольщаться скорым успехом. Оставалось надеяться лишь на счастливую случайность. Не может, ну не может, гад, хоть раз не вернуться в подвал. Воспоминания слишком остры, чтобы не потянуть маньяка на место своего преступления. Такова природа этих чудовищ. Это зомби своей гибельной страсти к насилию. Да маньяк просто запрограммирован возвращаться в исходную точку преступления, если основное его наслаждение в том, чтобы утолять похоть именно неестественным, преступным, именно силовым способом.

Обнаружены были Каравайниковой еще три подвала, пригодных для грязных дел. И эти филиалы Ада на земле, по небрежению жилищной конторы, вполне могли служить убежищем для развратных действий маньяка. Подвалы эти Полина взяла на особый учет и решила начинать последующие обходы именно с них.

На этот раз Каравайникова была уже совершенно уверена, что стала не случайной, но очередной жертвой маньяка. Чутье уверенно твердило, что и район этот был не случайным в выборе маньяка. Так хотелось верить, что именно где-то здесь его постоянные охотничьи угодья и, возможно, не первый год он тут промышляет.

Никаких объективных данных для такой уверенности у Полины не было. При серьезном анализе обстановки, можно было с не меньшим успехом доказать и обратное, полную ошибочность "сыскного чутья" очумевшей от горя женщины. Полина, естественно, не догадывалась, что ее спонтанная уверенность объяснялась полным отсутствием криминального и сыскного опыта. Именно поэтому каждое маломальское сомнение в своей правоте ею немедленно отметались. Она уже привыкла к району, где подверглась нападению маньяка, ей было удобно считать этот район охотничьими угодьями маньяка. Ей вполне хватало правдоподобия ее уверенности. Ей важнее было вдохновение, возбуждаемое уверенностью, чем истинность собственных убеждений насчет привычек маньяка. Очень хотелось верить, и уверенность, что она на правильном пути к Полине пришла. А вместе с нею и прилив сил пришел. Вперед, девушка!

В процессе рекогносцировки Каравайникова

набрела на промтоварный магазинчик. Весьма кстати. Ведь она тоже была теперь охотником. Было положено начало экипировки для охоты на мерзавца. Полина купила маленький пластмассовый фонарик. Такой не выдает своего присутствия в рукаве преследователя.

Поужинав в компании с Тотькой и Тришкой, Полина посмотрела по телевизору в программе Вести последние новости. Чуть не через слово и ведущий, и персоны из репортажей повторяли: в наше трудное время, в наше нелегкое время… Какая чушь! Эти паникеры просто не умеют поставить перед собой реальную, вдохновляющую цель и мобилизоваться для ее достижения.

Взять хотя бы ее частный случай. Вот когда она обрела уверенность в своих силах, в своих способностях выследить и наказать маньяка – жизнь сразу заиграла всеми своими мажорными красками. Прошло, ну, скажем, почти прошло уныние, разброд и шатание в ее мозгах и сердце. И снова захотелось жить дальше, жить и бороться за свое право на достойное существование в ладу с собой, в гармонии с окружающим миром.

"Что-то хочет возразить, господин скептик? Ну, это мы проходили еще в школе. Что может сказать "мудрость", рожденная трусостью? Что, я вас спрашиваю? Господи, ну, что? Что я фантазерка? Увлеклась и переживаю всплеск эйфории? Нет, уважаемый зануда, я полностью контролирую себя. Согласна, еще возможны рецидивы отчаяния и трусости, но теперь я знаю, что им можно противопоставить. Стоит мне выйти на тропу войны, стоит лишь приблизиться к поганой двери, ведущей в ад унижения, – и конец колебаниям. Раз в жизни человек должен отбросить мещанскую иронию по поводу Высоких слов о Долге. Отбросить и послужить Высшей Ценности Нашей Цивилизации – Справедливости и пройти путь самоотречения, например, совершить Возмездие".

Из кипарисового, инкрустированного перламутром "шкапчика", как называл отец бар, единственную современную вещь в квартире, Полина достала бутылку номерного краснодарского кагора. Со скромной этикеткой, но превосходным насыщенным вкусом.

Гулко охнула пробка из натурального пробкового дуба. Повеяло терпкой сладостью разгоряченного солнцем винограда. Полина зажмурилась и осторожно потянула носом. Пресвятая мать Орина! Какое блаженство.

Каравайникова набулькала чуток в большую хрустальную рюмку, полюбовалась игрой вина и света, и мелкими вкрадчивыми глоточками стала отпивать из рюмки багровое густое вино. Господи, какое блаженство, какое вдохновение. Истинное наслаждение дарами благодатной южной земли.

"Старо, скажет обыватель, подражание камикадзе? – Задиристо обрушилась Полина на своих воображаемых критиков. – Ну, так и обыватель в своей местечковой философии – не оригинален. Премудрый пескарь еще когда предостерег своих сограждан от героических поступков. Но на Руси отважные люди так и не перевелись. Я пью за отважных, кому честь важнее всего на свете".

Полина чокнулась с темно-зеленой, прямо-таки изумрудной бутылкой и покосилась краем глаза в зеркало серванта. Она была хороша необыкновенно. На бледном, обострившемся лице загоралась заря девического румянца. Как она была хороша в своем безрассудстве.

По спине пробежала волна горячей дрожи. Пробежала и рассыпалась где-то в затылке. Вино удалило в голову. Отражение в зеркале чуть качнулось.

"Вот вам, пожалуйста, и землетрясение началось", – ахнула Полина. – Боже, как мне хорошо. И почему я раньше не вспомнила о кагоре. У меня же его целая бутылка. Страдаю, страдаю, а исцеление вот оно, рядом".

Полина налила себе еще, побольше и села в кресло.

– И эта дура, еще вчера мумукала о самоубийстве! – С вызовом бросила Полина своему отражению в зеркале. – Не выйдет, господа!