Султан моих снов
Шрифт:
«Ничего удивительного: девушка с сомнительным прошлым, плюс ко всему беженка, вряд ли кого-то привлечёт в качестве жены и невестки — неизвестно ещё, какие тайны хранит. И не скрывает ли что-нибудь важное?».
— Сирия? — «как-то это подозрительно выглядит, учитывая обстановку в той стране» — несмотря на то, что жизнь там постепенно налаживается, возвращаясь в мирное русло, всё равно, ситуация кажется странной. — Почему я не в курсе этих изменений?
— Аяз, ты отсутствовал в Мардине более пяти лет, о чём вообще говоришь…
—
А что касается Нургюн, то тысячу раз подумал бы, стоит ли доверять на слово постороннему человеку и, уж тем более, вестись на жалостливую трагическую историю. Может эта девушка не просто так тут появилась? Копаться в чужих мутных секретах мне неинтересно, если бы не одно «но» — Ярослава останется в доме моих родителей, а значит — я должен обеспечить её безопасность, прежде чем уезжать обратно в Стамбул. Надо разобраться в этом…
«Или зря накручиваю себя домыслами, становясь параноиком и выискивая во всём подвох?».
— Проходите уже, — мама махнула рукой, потом ухватила Ясю за локоть и повела за собой дальше, ну а я поплёлся следом за ними. — Милая, ты же расскажешь, как вы с моим сыном познакомились, когда поженились? — спросила у неё.
— Конечно, расскажу, — моя девочка обернулась назад, встретившись взглядом со мной. В глазах промелькнула нерешительность и неуверенность.
Я молча кивнул. Какую версию озвучить, она знает, мы не раз повторили это, чтобы не было расхождений в ответах и не появились сомнения.
А я пока с отцом увижусь.
— Где папа?
— В своей комнате, — мама шумно вздохнула, а продолжив, огорошила новостями: — В последнее время он сильно сдал, всё лежит и лежит… нездоровится…
— И об этом я лишь сейчас слышу? — пусть нечасто созванивались, но она ни полусловом, ни намёком не обмолвилась о его болезни.
— Он взял с меня обещание ничего никому не говорить. То, что мы с тобой общались все эти пять лет, для него не тайна. Но… — мама расстроенно покачала головой. — Эмин так и не простил тебя. Аяз, сынок, умоляю, помирись с ним. Боюсь, недолго ему осталось...
Глава 31
Аяз
Обитающий в комнате полумрак создаёт странную атмосферу — напряжённую, давящую, тревожную, звенящую, какую-то зловещую и, отчасти, пугающую… Даже тусклый свет «ночника», падающий на постель и выделяющий фигуру отца, кажется тяжёлым, живым и осязаемым, словно прикасается не прикасаясь. Или… Как будто кто-то невидимый здесь находится и руководит всем этим антуражем по щелчку пальцев, меняя декорации по своему желанию.
И, несмотря на то, что окно открыто, а с улицы поддувает лёгкий ветерок, всё равно свежести в спальне нет — воздух спёртый и удушливый, пропитан недавно использованными лекарствами. Это лишь усиливает неприятный эффект происходящего тут.
Так пахнет
Расплата, в любом её варианте, всегда настигает стихийно. Настала моя очередь отвечать за свои поступки.
Подойдя к кровати, окинул отца взглядом. Он спит.
Я присел рядом и продолжил внимательно смотреть на него, изучая и подмечая изменения за те пять лет, что мы не виделись. За прошедшее время его голова стала полностью седой. Раньше лишь местами было заметно и это напоминало сочетание перемешанной с молотым перцем соли или, как если бы волосы равномерно пеплом присыпало, а сейчас уже ничего не осталось от того брюнета, которым был прежде. Будучи всегда крепким мужчиной, отец очень похудел. Выглядит бледным и немощным, черты лица заострились, кожу избороздили глубокие морщины, хотя по возрасту не старый ещё, даже шестидесяти лет нет.
Такое ощущение, будто я отсутствовал дома целую вечность или всё это произошло в другой жизни, а теперь между нами образовалась гигантская пропасть… пропасть из недосказанности, непонимания и непрощения…
Именно по этим причинам случилось то, что вижу.
Чувство вины накатило стальным грузом с удвоенной силой.
Я же мог решить ситуацию со свадьбой мирным путём и не доводить всё до конфликта и абсурда. Тогда родителям не пришлось бы краснеть за меня перед людьми, оправдываться и нарываться на осуждения. Опозорил семью, по сути сбежал от проблем, а держать слово за сына пришлось им. Ведь знал, чем обернётся…
Но о таких последствиях не думал в тот момент… а стоило… Повёл себя как подросток с зашкаливающим максимализмом и желанием кому-то что-то доказать. Взбунтовал. Не хотел следовать правилам и, уж тем более, не собирался жениться на девушке, которую не то что не любил, даже в глаза не видел ни разу.
Хотя благодаря тем событиям приобрёл неоценимый опыт, заматерел, стал тем, кто есть. Не беру в расчёт своё мутное прошлое. Сейчас, за исключением стремления уничтожить Авджи, честно живу, а после восстановления справедливости забуду обо всём, как будто не со мной это было. То же самое касается воспоминаний о Лале: пока не поставлю финальную точку в той истории, не успокоюсь — это дело принципа. И Ясе не о чем волноваться, ей не нужно пытаться занять чужое место, она для меня уже много значит.
***
— Пап, — я прикоснулся к нему, положив руку на его кисть.
Отец открыл глаза буквально на секунду, мучительно вздохнул и снова прикрыл веки. А, пошевелившись, уставился на меня, хотя удивления во взгляде я не заметил, словно ожидал увидеть.
Смотрел с полминуты. Потом, не без труда, тихо произнёс на выдохе:
— Ты… — он подтянулся на локтях и устроился на подушке повыше.
«С чего бы начать разговор?» — мы так давно не общались, что слова подобрать сложно. Начну с главного: