Сумасшедшие истории
Шрифт:
Заплакала. Он бегал вокруг неё и не знал, что делать. Потом обнял и долго слушал шёпот про то, что никто ей никогда ничего подобного не дарил. Гладил по голове и думал: её надо баловать. Подарками. Вниманием. Она это заслужила. Она хорошая.
Она потом весь вечер и следующий день носилась с этими часиками. Примеряла, постоянно смотрела время. Разглядывала циферблат и золотые сердечки на нём.
– Буду смотреть на них и думать о тебе, – говорила.
На следующий день он собрался за ботинками, да коллега отговорил. Пообещал через два-три дня свозить в какой-то крутой обувной магазин. Чтобы уж обувь так обувь. Грела. А не просто ноги прикрыть. Договорились на субботу.
А в пятницу утром позвонила она. На работу.
– Милый, я у тебя часики забыла. Ремешок расстегнулся, и они выпали. На диване, наверное. Глянешь вечером?
– Да, да. Конечно, гляну. Наверняка там валяются.
А сам с фотографической точностью вспомнил, что она уходила с часами. Они висели на её руке. И в такси она садилась в них. Он от неё заразился тем, что беспрестанно смотрел на эту швейцарскую игрушку.
После обеда отпросился с работы и помчался домой. На всякий случай обыскал диван и потом всю квартиру. Часов нигде не было. Присел. Задумался. Судя по всему, часики выпали в такси. Или на улице. Дома их точно не было.
Что делать? Она же расстроится. Она же, как ребёнок, им радовалась.
Оделся. Вышел на улицу. Бегом к знакомому магазину. Та же продавщица. Узнала.
– Часики я у вас покупал. В витрине вот висят. Это последние? Больше таких нет? Я возьму. Да, да, солю я их. Нет, подарочную упаковку не надо. Вы мне ремешок к ним попрочнее подберите просто и всё.
Взял часы. Бегом домой. Она должна быть с минуты на минуту. Придёт, а он так небрежно достанет часики и скажет, что нашёл за диваном. И ремешок новый подарит. Чтобы не теряла. И она будет счастлива, что часики нашлись. А ботинки? Да хрен с ними, с этими ботинками. В осенних походит. Тем более весна уже скоро…
Он тогда не знал, что спустя несколько лет его жена будет перебирать старые бумаги. И, подойдя к нему, вдруг растерянно спросит.
– Помнишь, ты мне часики подарил, швейцарские. Я их на нашу годовщину всегда надеваю. А почему на одни и те же часы два гарантийных талона и два чека? Только даты разные. С разницей в три дня.
Бананы
Мы познакомились на Обводном канале. В пробке. Был час пик. И стадо машин наглухо стояло в этой самой пробке, гудя моторами и отравляя всё вокруг выхлопными газами. Погода была чисто питерская. То есть хмурое небо и холодный ветер. Хотя в машине было тепло и сухо. У меня в то время был красный Опель Кадет – трёхдверный, пижонистый, с красным рулём и красными сиденьями. Я сидел в своём Опеле, слушал радио Модерн и очень хотел есть. Позавтракал я чаем с бутербродом, пообедать не успел. И вот теперь желудок давал о себе знать. Жрать хотелось до умопомрачения.
От безделья я стал рассматривать стоящие рядом машины, товарищей по несчастью. Справа от меня пыхтели ржавые Жигули с дедком в салоне. Впереди представительский Мерс. В зеркале заднего вида маячил какой-то микроавтобус. Справа же от меня расположилась светлая Бэха, пятёрка. В машине сидела очень симпатичная женщина и… ела банан. Увидев банан, я чуть не подавился слюной. Желудок заурчал.
Женщина также от ничегонеделанья вертела головой и заметила, как я сглотнул. Улыбнулась. Достала целый банан и показала мне: хочешь? Ещё бы я не хотел! Кивнул в ответ: хочу, конечно же. Она открыла боковое окно. Я открыл своё боковое со стороны пассажира. Женщина ловко закинула банан мне в окно.
– Спасибо! – заорал я.
– Пожалуйста, – раздалось в ответ.
Я быстро сорвал с банана кожуру и, давясь, съел его в течение нескольких секунд. Желудок взвизгнул от удовольствия и успокоился.
– Ещё хотите? – раздалось справа.
– Хочу, – покраснев, ответил я, и добавил, оправдываясь: – Я весь день ничего не ел.
– У меня их много, кушайте на здоровье, – и очередной банан упал мне на сиденье.
Его я ел уже не спеша. Смакуя и получая наслаждение от процесса поглощения пищи. Женщина в соседней машине улыбалась. Я разглядел её получше. Очень симпатичная. Круглое лицо, светлые волосы. Строгое тёмное платье. В ушах крупные серьги. Когда она улыбалась, на щеках вспыхивали ямочки.
– Спасибо большое, – сказал я, доев второй банан.
В это время сзади загудели. Тронулась её полоса, уходящая на поворот к Московскому проспекту. Мой ряд оставался стоять.
– Пожалуйста. Приятного аппетита, – крикнула она и, тронувшись с места, медленно прокатила мимо меня, свернув направо. И уехала. А я остался в вонючей пробке, которая, правда, минут через 15 рассосалась, и я благополучно прибыл домой.
Прошло две недели. Я мотался по городу, встречался с людьми, так же стоял в пробках. И всё время вспоминал светлую Бэху с симпатичной хозяйкой. И высматривал её в проезжающих мимо машинах. И мои старания не пропали даром. Я вновь встретил её машину. И тоже на Обводном. Но уже на пересечении с Лифляндской улицей. Она ехала впереди меня на две машины. Аккуратно обогнал их, пристроился рядом. На сей раз она была с левой стороны. Посигналил. Женщина глянула на меня. Узнала. Улыбнулась. Нагнулась, что-то поискала в бардачке. Вытащила банан, показала мне. Я засмеялся. Она улыбнулась в ответ. Знаками показала мне, что хочет припарковаться. Осторожно прижались к правой стороне дороги, нашли небольшой карманчик, как будто специально для нас. Её Бэха стала первой, я за ней. Заглушил мотор, вылез из машины. Подошёл к её автомобилю, сел на сиденье пассажира.
– Банан хотите? – спросила, улыбаясь, она. В светлом салоне было тепло и уютно. Из динамиков мурлыкала Патрисия Каас.
– Спасибо, я сегодня сыт.
– Сытый мужчина – это очень хорошо, – опять улыбнулась она.
– Спасибо за те два банана, они спасли меня от голодной смерти, – вновь поблагодарил я и, наклонившись к ней, провёл тыльной стороной ладони по её щеке. Она зажмурилась от удовольствия.
– Хорошо как, у вас хорошие руки, – открыв глаза, сказала женщина. Вблизи она оказалось ещё более привлекательной. И уставшей. От уголков глаз бежали морщинки.
– Тяжёлый день? – спросил я.
– Да они все тяжёлые, – ответила она, – каждый день что-то наваливается, что-то надо делать, куда-то ехать. Устала немного. А так всё нормально.
– Бизнес? – спросил я.
– Аха, – подтвердила она, – кручусь понемногу. Вы тоже?
– Аха, – эхом ответил я, – тоже кручусь понемногу. И вновь провёл рукой по её щеке.
Мы сидели в машине. Француженка пела о любви. А мы просто сидели и смотрели друг на друга. И время стояло. Хотя обоим надо было куда-то ехать и что-то делать, с кем-то встречаться и решать какие-то проблемы. Но в этот момент всё отошло на второй план. Мы просто сидели в машине. Два уставших человека.
– Может, всё-таки съедите его? – спросила она.
– Съем, – ответил я, – от еды не стоит отказываться, тем более они у вас очень вкусные.
– Ешьте, пожалуйста, – протянула она мне банан.
Я взял его и неторопливо слопал, немного тушуясь под её взглядом. Она улыбалась.
– Ещё?
– Нет, спасибо. Правда, я больше не хочу. Я ещё посижу минут десять и поеду.
– Может, ещё что-нибудь хотите? – она подалась ко мне.
– Нет, – ответил я, – всё и так замечательно. Все сыты и здоровы. И мне ничего не нужно.