Сумасшедшие
Шрифт:
— Ты такая хорошая, Кэди. Ты заслуживаешь лучшего, чем такого человека как я, который в один прекрасный день легко может оказаться за решеткой.
Она ахает и открывает рот, но я прерываю ее поцелуем.
— Я не говорю, что мы неосторожны или занимаемся отвратительными вещами. Но ты же знаешь, что клуб находится не по ту сторону закона, Кэди. Ты получала намеки на это на протяжении многих лет. — Кэди слишком умна, чтобы не заметить некоторые вещи, частью которых является мой клуб.
Она колеблется. — Да.
Меня пронзает волна
— Блейз. — Ее руки обхватывают мое лицо. Мягкие, теплые ладони прижимаются к моей коже. — Я не могу смириться с мыслью, что с тобой может случиться что-то плохое. Я так сильно тебя люблю.
— Я думаю, что мои шансы остаться в безопасности выше, если ты будешь рядом со мной, Кэди.
Она несколько раз моргает, кажется, не в силах придумать ответ. — Я не знаю. Посмотри, сколько неприятностей я тебе уже причинила.
Я машу рукой в воздухе, пытаясь отмахнуться от ее вины. — Это не в твоей власти. «Красный Шторм» — это кучка придурков. Они никогда не должны были прикасаться к тебе.
— И все же, если ты действительно хочешь, чтобы я была твоей старухой. — Нерешительная улыбка мелькает на ее губах. — Я должна обуздать свой нрав.
— Может быть. Хотя со мной ты можешь быть такой дерзкой, какой захочешь.
— Спасибо.
Мои пальцы ложатся ей на подбородок, приподнимая ее лицо, чтобы она встретилась со мной взглядом. — Что ты собираешься делать со своей степенью?
Она поднимает плечи. — Я не знаю. Если я хочу практиковать, я должна сдать экзамен, чтобы получить сертификат.
— Это то, что ты хочешь сделать?
— Не совсем. Во всяком случае, пока. Я вроде как хотела продолжить обучение в магистратуре. — Она закрывает глаза, и ее голова ударяется о дверь. — Я полностью провалилась в прошлом семестре. Не получила вовремя ни одного из моих допусков. — Она открывает глаза. — Я такая дура, Блейз. Почему ты заботишься обо мне?
— Я не просто забочусь о тебе, Кэди. Я, блядь, люблю тебя больше, чем гребаный воздух. Я бы умер за тебя. Не из-за того, какую степень ты имеешь или не имеешь, а потому, что ты — это ты. Моя Кэдидид.
— Блейз. — Она вздыхает, и мягкая улыбка изгибает ее губы.
Я снова обнимаю ее, прижимаясь грудью к ее груди. Мои костяшки пальцев касаются ее кожи. — Прямо сейчас. Давай побеспокоимся об этом прямо сейчас, Кэди.
Протянув руку, я снимаю всю одежду, мешающую мне видеть ее, полностью обнажая грудь.
Чертовски красивая. Она ахает, когда я глубоко засасываю сосок в рот.
— О, черт. Такое чувство, о…
Ее бедра прижимаются к моим, и ее руки возятся с моими джинсами.
Я отпускаю ее сосок с влажным звуком и хватаю ее за руки, поднимая их над головой. — Нет.
Ее глаза распахиваются, стреляя огнем, и она борется.
Я
— Что? Отпусти меня.
— Нет. Ты мне нравишься такой. — Моя другая рука обхватывает ее грудь, и я провожу большим пальцем по ее твердому соску. — А тебе? Будь честна.
— Я… я люблю, когда ты… груб со мной. Когда ты меня удерживаешь. — Ее щеки такие розовые, что она практически светится.
— И? — Я отпускаю ее руки.
— Прямо сейчас мне нужна твоя мягкая сторона. — Она тычет пальцем мне в живот. — Я знаю, что она у тебя есть.
— Да, у меня она есть. Только для тебя.
— Спасибо.
— Знаешь, что я думаю? Я думаю, тебя нужно отшлепать, Кэди.
— Прошу прощения? — Ее любопытная маленькая улыбка так чертовски возбуждает меня.
За эти годы я, конечно, видел много грязных вещей в клубе. Девушек, которые притворялись, что им нравится быть связанными. Девушек, которые позволили бы тебе сделать с ними все, что угодно, только за возможность надеть твою нашивку или прокатиться на заднем сиденье твоего байка.
Я смотрел, как мои братья поглощают эту дрянь, и знал, что хочу настоящего. С Кэденс. Она единственная, кто когда-либо раскрывал эту мою сторону.
— Покажи мне, что ты имеешь в виду. — Она краснеет и опускает взгляд на свои руки. — Я слышала, ты посещал кое-какие занятия.
— Неужели? От кого? — спрашиваю я, не утруждая себя тем, чтобы отрицать это.
— Эми.
— Ах, да. Помощница Лака. — Дерьмо. Я надеюсь, Кэди не знает… — Детка, занятия, они абсолютно законны. Не…
— Эми сказала это, — говорит она, придвигаясь ближе, проводя руками по моей груди. — Когда ты… узнал, что тебе… хочется этого?
— Черт, детка. Я не знаю. Всегда думал, что это горячо. Наверное, увидел какое-нибудь извращенное дерьмо в Интернете или в одном из старых порнографических журналов моего отца, и это застряло у меня в голове. — Я использую свое тело, чтобы прижать ее спиной к двери. — Раньше мне было так тяжело думать о том, что женщина беспомощна и борется подо мной.
Я внимательно наблюдаю за ее лицом в поисках признаков отвращения или испуга, но ее глаза светятся интересом.
— Как? — шепчет она.
— Ты уверена, что хочешь это услышать? — Когда она кивает, я продолжаю. — Моей любимой фантазией, когда мы были детьми, было привязать тебя к кровати твоими гольфами и засунуть мой член тебе в глотку.
Она вздрагивает. Пухлые розовые губы приоткрываются, и она делает глубокий вдох. — В самом деле? Меня?
— Да, тебя. Ты всегда болтала без умолку, бросая мне вызов. Твой рот делал меня тверже, чем гребаный камень.
— Почему ты никогда этого не делал?
Я пристально смотрю на нее. — Во-первых, мой отец, блядь, убил бы меня. — Она кивает в знак согласия. — В основном, я никогда, ни за что не хотел причинить тебе боль. Или напугать тебя.