Сумасшедший декабрь

Шагаева Наталья

— Люб, мужчина должен состояться, а уже потом думать о чем-то серьезном. Я еще не состоялся.

— Тоже верно, — тянет руку, поправляя мою челку. — Сейчас, я тебе тут… — не договаривает, выходит из кухни. Быстро возвращается с коробкой, протягивая ее мне. — Это ко дню рождения. Но ты редко последнее время дома появляешься. Поэтому заранее.

— Люб, ну ты что? Не нужно мне ничего. Пирог бы испекла свой фирменный с курицей и грибами. Я был бы счастлив.

— Пирог я тоже испеку, — отмахивается

она.

Открываю коробку, а там широкий тёмно-синий вязаный шарф. Мягкий, тёплый, крупная вязка. Ручной работы. И, черт побери, это приятно. Нет, я могу купить себе тысячу брендовых шарфов, но такого никогда не будет.

— Если не нравится, можешь не носить, я не обижусь, — говорит Люба.

— Да ты что? Он эксклюзивный. Кто для меня еще что-то сделает своими руками просто так?

Встаю, наматываю шарф на шею и целую Любу в щеки.

— Спасибо, у тебя золотые руки.

— Ну все, все, я верю что нравится. Носи на здоровье, — отмахивается женщина, но довольно улыбается.

— Люба! — рявкает отец, проходя на кухню. — Какого черта в моей комнате ванная в разводах?! — не в духе.

— Ой, это новенькая горничная. Она еще…

— Если она некомпетентна, уволь ее и найми другую. Ты отвечаешь за персонал. Из-за твоей доброты я не собираюсь жить в свинарнике!

— Хорошо, это я виновата, не проверила, — отчитывается перед ним женщина.

— Не ори на нее! — огрызаюсь на отца.

— А ты не вмешивайся в мои разговоры с прислугой, — осаживает меня.

— Она не прислуга!

На самом деле отец ценит Любу, иначе не давал бы ей столько полномочий в доме. Но ему периодически нужно утверждаться и показывать, кто в доме хозяин.

— Максим, — успокаивает меня Люба, поглаживая по спине. — Это правда, я не досмотрела.

Дёргаю плечом, не воспринимая ее оправдания.

— Люб, в общем, проследи, чтобы такого не повторялось, — уже мягче говорит отец. А я покидаю кухню. И вроде ничего критичного не произошло. Игорь Данилович всегда был таким мудаком, но после смерти матери и сестренки меня взрывает каждое его слово.

Переодеваюсь, натягивая штаны цвета хаки, высокие военные ботинки и черную водолазку. Беру куртку, кожаные перчатки, телефон и спускаюсь вниз. Сегодня у меня сделка, мы продаём нашего модифицированного «хищника». На отработку даже не собираюсь. Королевы там нет, и меня не тянет. Хозяин кондитерской и так проставит мне галочки.

Отец в гостиной чинно попивает кофе с какой-то женщиной, беседуя. Не обращаю внимания. Своих шлюх он домой не водит, есть все-таки в нем крупицы совести. Правда, они появились после того, как в восемнадцать лет я вышвырнул одну из его девок.

— Максим, задержись на минуточку, — тормозит он меня.

— Я тороплюсь, —

вообще неинтересно, что он хочет мне сказать.

— Будь добр, удели нам время! — с нажимом, сквозь зубы проговаривает он. Разворачиваюсь, прохожу в гостиную, киваю женщине, сажусь на диван, раскинув руки на спинку.

— Весь во внимании.

— Познакомься, Максим, это Галина.

— Очень приятно, Максим, — женщина натягивает улыбку и тянет мне руку. Пожимаю, переводя вопросительный взгляд на отца, чтобы переходил к делу.

— Галина в скором времени станет моей женой, — сообщает мне отец, заглядывая в глаза, ожидая моей реакции. Еще раз перевожу взгляд на женщину, изучая. Не молодая, лет на пять младше моего отца, ухоженная, собранная, чопорная, как преподаватель литературы в гимназии для девочек. Совсем не во вкусе моего предка. Да и не видел я никогда его рядом с этой женщиной.

— Очередной проект перед выборами? — усмехаюсь я.

— Максим! — злится, повышая голос.

— А что нет? Любовь? — выдаю самую циничную улыбку.

— Мне уже много лет. Траур по твоей матери затянулся. Мне нужна женщина.

— А был ли траур? Что-то не припомню. А наша новая мамуля Галя в курсе, сколько шлюх ты трахаешь в неделю?

Я мог бы промолчать и не комментировать. Но мне очень вкусно каждый раз напоминать отцу то, за что я его ненавижу.

— Максим, я понимаю твои чувства, — женщина с той же пластиковой улыбкой влезает в наш конфликт. — Твой отец взрослый мужчина и количество женщин до меня — это не трагедия.

— До вас? Ну если вы появились только вчера…

На ее лице не дрогнул ни один мускул. Галина, наоборот, успокаивающе поглаживает руку моего Игоря Даниловича.

— А, ну если вы ради денег и статуса готовы терпеть, то спешу вас разочаровать. Игорь Данилович не подарит вам ни копейки. У него особые принципы по этому поводу.

— Дело не в деньгах, ты просто молод и максимален. Если мы вместе, то значит нам комфортно.

— Тогда совет да любовь, на свадьбу не приглашайте, не приеду, — встаю с места и намеренно задеваю ногой стеклянный стол. Удаляюсь с фанфарами под звон падающих фарфоровых чашек.

— Он меня до инфаркта доведёт, — сокрушается отец. А его новая баба что-то тихо ему нашёптывает. Не нравится она мне. Там либо договор ради выборов, либо в нашей новой мамаше много алчности и жажды наживы.

Подхожу к своей тачке, облокачиваюсь на нее, прикуриваю сигарету, глубоко затягиваясь. Гоша отчитывает охрану, жду, когда закончит. Отцовский прихвостень идет ко мне и тянет руку. Здороваюсь, намерено крепко пожимая его ладонь. Морщится.

— Бросал бы курить, Максимка, пока молодой, — качает он головой.