Сумасшедший декабрь
Шрифт:
— Сделай громче! — просит Кристина, снова прикладывается к бутылке, немного отпивает и начинает губами повторять текст на английском, немного двигаясь, прикрывая глаза. Врубаю звук, система у меня хорошая, буфер вибрирует в такт. Ее сладкие губы двигаются, тело пластичное, прикрытые веки подрагивают.
Я зависаю…
Охренеть!
Крышу сносит почти моментально.
А потом она будет говорить, что не провоцирует.
Мое дыхание сбивается, становится жарко. И я уже не понимаю, почему не могу ее взять, когда так хочется. Тело реагирует мгновенно, отдавая диким возбуждением.
Бутылка выскальзывает из ее рук, подаюсь
— Черт! — рычу, но, скорее, от возбуждения. Кристина смеётся, немного теряет равновесие и подается ко мне, почти впечатываясь в мои губы.
И все, меня срывает.
Хватаю ее за пижаму, впечатываю в себя и без промедления целую. Жёстко сминаю сладкие губы со вкусом игристого вина и клубники. Музыка заглушает мой хриплый стон и ее всхлип. Она не отвечает, но и не вырывается, позволяя целовать, всасывать ее губы, вторгаться в рот, сплетать языки. Меня трясет от волны жара, от ее вкуса, запаха, близости. Кусаю на эмоциях неподвижные губы, хватая ее за шею. И тут происходит то, о чем я даже мечтать не мог. Она отвечает, в ответ кусая меня за губу, опуская ладони на мою грудь, царапая ее ногтями. Проходится языком по моим губам и стонет мне в рот. Хватаю ее за хвост, оттягиваю голову, целую скулы, шею хаотичными поцелуями, с лёгкими укусами, зализывая их языком. Мне кажется, что нас уже ничто не остановит. Тело рвётся взять все и не упустить момент. Хочется сгореть на хрен и ее спалить до пепла. И к черту это мир, где мы почему-то не пара.
Но все заканчивается так же стремительно, как началось, вместе с музыкой. Она затихает, система глючит, следующий трек не играет, и воцаряется тишина.
Рывок, Кристина отталкивает меня со всей силы. Не хочу ее отпускать, но отшатываюсь, облизывая губы. Ее щеки горят, губы красные, истерзанные мной, дыхание прерывистое, смотрит на меня, словно не понимает, как это произошло, а потом закрывает глаза, глотает воздух. Открывает дверь и вылетает из машины, убегая в подъезд. А я так и сижу, до боли в пальцах стискиваю руль, пытаясь начать дышать ровно. Откидываю сиденье назад, ложусь, закрываю глаза, чувствуя, как ломает от неудовлетворённого желания.
Глава 11
Кристина
Просыпаюсь от того, что дочь запрыгивает на кровать и забирается под мое одеяло.
— Я хочу кушать, — сообщает она.
— Сейчас, пять минут, — закрываю глаза, понимая, что Юра так и не вернулся домой.
Именно поэтому я вернулась к Максу. Мой муж написал, что не вернется, обещая все объяснить сегодня. И меня задело. Настолько, что я на эмоциях вылетела к Максиму пить вино. Это была ошибка. Парень принял все на свой счет. Я даже винить его не могу, ведь вчера я действительно дала повод.
Вспоминаю наш поцелуй, и накрывает злостью на себя. Это какое-то помешательство. Я сама себе поражаюсь. За все время брака у меня ни разу не возникало даже мысли о другом мужчине.
Куда я качусь?
Веду себя отвратительно. А самое ужасное, что мне понравилось. За последние годы это самое яркое событие в моей жизни. Мне дико хочется испытывать такие же спонтанные и страстные порывы с мужем, а не с пацаном.
Что я творю?
Взрослая женщина.
Закрываю лицо рукой. Но сокрушаться над поведением и винить себя не позволяет дочь, которая требует завтрак и мультики.
Поднимаемся с кровати и идем с дочерью на кухню. Сажаю ее за стол, включаю на планшете мультики и принимаюсь варить кашу. Элька не любительница овсянки, но я немного хитрю, поливая кашу карамелью и посыпая орешками. Такое блюдо дочь уплетает с удовольствием.
Делаю себе кофе, ищу в холодильнике сливки и понимаю, что моя пижама пропиталась парфюмом Максима. Тонкий запах табака и корицы. Дорогой запах, стойкий. Нервно захлопываю холодильник и иду в ванную.
Снимаю пижаму, сразу же закидывая ее в стирку. Смотрю на себя в зеркало, кусаю губы, закрываю глаза, по телу проносится волна жара от воспоминаний поцелуев мерзавца. Не пацан он — мужчина. Взрослый, молодой, наглый, горячий и страстный. А я дура с кризисом среднего возраста. Не стоят эти эмоции моего брака.
Встаю под душ. Быстро моюсь, сушу волосы феном. У меня запись в парикмахерскую, Юры до сих пор нет. Придется взять дочь с собой.
Выхожу из ванной, прохожу на кухню в одном полотенце и останавливаюсь в дверях. Юра пьет мой кофе и смотрит вместе с дочерью мультик. Элька уже жует шоколад из киндера и собирает игрушку. Довольная. С детьми проще: купил шоколадку — и они уже простили тебе все.
— Привет, мышка, — улыбается, словно ничего не произошло. Молча прохожу на кухню, игнорируя мужа. Делаю себе новый кофе, размешиваю, чувствуя на себе пристальный взгляд мужа. Раньше я глотала эти его ночные похождения. Сейчас задевает. Фото с женщиной не даёт покоя. Продолжил вечер и остался на ночь? Да и я-то тоже хороша. Поцелуй — тоже измена и ни грамма не смягчает мою вину.
Прохожу в комнату, ударяюсь пальцем об угол комода. Больно. Зажмуриваясь. Злюсь. На комод, на Юру, на себя и всю ситуацию в целом.
Отпиваю кофе, пытаясь успокоиться. Скидываю с себя полотенце, открываю комод, достаю белье, краем глаза замечая, как в комнату входит муж.
— О, это вовремя я зашёл.
Отворачиваюсь, надевая трусики. Подходит сзади, накрывая мою грудь. Дергаюсь, вырываясь, молча надеваю бюстгальтер.
— Да в чем проблема? Я был на связи, я предупредил, что не приеду, — нервно выдает он. — Я вообще-то денег заработал! — Вытаскивает из кармана несколько крупных купюр, опускает их на комод.
— Где это у нас по ночам зарабатывают? — язвительно спрашиваю я, натягиваю джинсы. Они сели, и я с трудом втискиваю в них свой зад. Втягиваю живот, застёгиваю пуговицу.
— Я предоплату взял.
— То есть ты еще ничего не продал? И с тебя опять могут потребовать вернуть деньги? — закатываю глаза и психом открываю шкаф в поисках блузки. — Нет, спасибо, такие деньги мне не нужны. Сделай взнос за кредит. Хотя бы должны меньше будем.
— За кредит я рассчитаюсь сам. А это в семью, — психует, не нравится, когда я попрекаю деньгами. — Не возьмёшь?
Качаю головой, возле зеркала застёгивая пуговицы.
— Ну хорошо! — повышает голос, сгребает деньги назад в карман. — Собери мне дочь. Мы сами сходим в магазин и купим все, что нужно, — в голосе претензия.
Молчу. Подхожу к зеркалу, начиная красить ресницы. Юра долго следит за мной, будто чего-то ждет, а я делаю вид, что его нет. Он обещал объяснить, но кроме денег, которые он еще не заработал, я больше ничего не получаю. А еще меня саму грызет совесть, чувствую себя предательницей, распутной девкой.