Сумасшедший домик в деревне
Шрифт:
— Он, конечно, не видел, — встряла Полина.
— Совсем наоборот. Парень утверждает, что Максим подошел к «Жигулям», в которых сидели двое мужчин, перебросился с ними парой слов, после чего сбегал за своим чемоданом, нырнул на заднее сиденье и был таков.
— И ничего тебе не сказал?
— Ни полслова. Я некоторое время покрутился там, выждал полчаса, а потом поехал домой.
— И что ты предпринял? — напряженно спросила Полина.
— Да ничего! А что я должен был делать? — сердито нахмурился Эдуард. — Он взрослый мужик, сам за себя отвечает.
— Стоило
Эдуард сменил позу, напряженно выпрямившись на своем месте. После чего протянул руку и нежно взял Полину за запястье.
— Понимаешь, малышка, — вкрадчиво сказал он и легонько потряс ее руку, словно хотел, чтобы до Полины все побыстрее дошло. — Я подумал, что конференция — это так, прикрытие, понимаешь? Воспользовавшись отъездом жены, Максим мог позволить себе немного расслабиться.
— Но зачем, в таком случае, он просил тебя отвезти его в аэропорт?
— Не знаю. Послушай, дай мне чаю, что ли. У тебя есть чай?
Чай у нее был. Недорогой, «тот самый», со слоном. Посчитав, что Эдуард привык к более изысканным сортам, Полина не позвала его на кухню. Она быстро справилась с процедурой заваривания и теперь задавалась вопросом — прилично ли подать чай без ничего, даже без лимона.
— Тебе с сахаром? — крикнула она тонким голосом. Несмотря на непонятное исчезновение Максима и переживания по этому поводу, Эдуард напрягал ее, словно был послом какой-нибудь экзотической страны, случайно оказавшимся у нее в гостях, и она не знала, как соблюсти протокол.
— Мне просто чай, — обрадовал ее родственник. — Попробую утолить жажду как узбек — с помощью горячего питья.
Полина ничего не знала про узбеков и в настоящий момент не хотела знать. Она хотела знать, куда подевался Максим. Потому что, когда вернется Люда, будет трагедия. А ей так не хотелось трагедий! Хотелось верить в то, что ее жизнь изменилась и теперь пойдет совершенно по-другому. Она будет сидеть в регистратуре в белоснежном халатике и заполнять бисерными буковками формуляры. А по вечерам покачиваться в плетеном кресле, зубрить педагогику, грызть яблоки, которые скоро созреют в соседском саду и которыми, конечно, ее угостит Никифоров.
— А что говорит тетя Муся? — спросила она, обжигаясь кипятком и отчаянно дуя в чашку.
— Она очень взволнована, — коротко ответил Эдуард. — Кстати, кто-нибудь знает, куда отправилась Людмила?
— В Болгарию. Мне так кажется.
— И телефон не взяла. Ну, вообще!
— Что же теперь делать? — обеспокоилась Полина.
— Наверное, следует поехать к Анохиным домой, вызвать какого-нибудь домуправа или участкового и вскрыть квартиру. Вдруг с Максимом что-то случилось, а мы тут.., тюхаемея?
— Вскрывать не надо! — заявила Полина. — У меня ключи есть.
— Да-а? — Эдуард несказанно удивился. — Они не побоялись оставить тебе ключи? Квартирка-то не из бедных!
— Знаешь, я вообще-то не ворую, — обиженно отозвалась та. — Что, поедем прямо сейчас?
— Сейчас вряд ли получится, — он поглядел на часы и нахмурился. — У меня меньше чем через час съемка.
— Как это — отложим? — ахнула Полина. — А если Максиму действительно плохо и он лежит там, умирает?
— Я в это не верю, — скривил губы Эдуард. — Но если тебе так не терпится, поезжай сама. Заодно цветочки польешь. Если в квартире пусто, соседей поспрашивай — авось Людмила кому-то сказала, куда конкретно едет. Может, санаторий назвала или фирму, где покупала путевку. Ну, ты понимаешь.
— Подвези меня хотя бы до какой-нибудь станции метро! — потребовала Полина, засовывая в сумку мобильный телефон и ключи от чужой квартиры. — Все, я готова.
— Отлично! — хмыкнул Эдуард. — Ты прямо не женщина, а солдат. Женщины собираются в дорогу так долго, что успеваешь десять раз выйти из себя.
— А ты стал бы меня ждать? — буркнула она.
Машину он оставил в тенечке под кустами сирени, которые буйно разрослись на участке Дякиных и уже вываливались через забор.
— Что это за мужик, с которым ты приехала? — спросил братец, заводя мотор и плавно трогаясь с места.
— Математик, доктор наук.
— Да? Он не похож на математика, — резюмировал Эдуард, будто у математиков есть особые отличительные признаки, по которым их можно распознать буквально с полоборота.
Полина всю дорогу нервничала: правильно ли она поступает? Может быть, стоит подождать завтрашнего дня, чтобы не входить в квартиру одной? Впрочем, идти на попятный было уже поздно. Она не хотела верить, что Максим вместо конференции распутничает с женщинами. Но зачем, в таком случае, он пересел в другую машину?
— Метро, — коротко сообщил Эдуард и, затормозив, внимательно поглядел на свою пассажирку. — Ты не дрейфь. Как все проверишь, немедленно позвони. Мамуля сидит на телефоне и ждет вестей.
Сверяясь со своей записной книжкой, в которой путь до квартиры Анохиных был подробно описан, Полина вышла из подземного перехода и нырнула под козырек автобусной остановки. Обессиленный город погрузился в июньскую жару, точно в жидкий кисель. Все двигались еле-еле, и даже машины ехали медленно, изредка издавая ленивые гудки. Они напоминали одуревших от жары деревенских собак, которые через силу тявкают на прохожих.
Промокнув лоб платочком, Полина принялась обмахиваться им и поглядывать по сторонам, как вдруг.., увидела того самого типа, который преследовал ее с самого утра, прямо от Манежной площади. Того маньяка, что сел вместе с ней в автобус и потом сгинул где-то в лесу! Сейчас он прятался за газетным киоском и делал вид, что рассматривает обложки журналов.
Полина перепугалась до безобразия. Что делать? Снова спуститься в метро и пожаловаться милиционеру? Но станет ли он ею заниматься? В этот момент подошел автобус, и она, повинуясь внезапному порыву, нырнула в салон. Маньяк остался на месте. Только вышел из-за киоска и проводил автобус долгим задумчивым взором. «Неужели пронесло? — подумала Полина. — Наверное, этот гад понял, что в центре города меня не достать, и пошел на попятный».