Сумасшедший домик в деревне

Куликова Галина Михайловна

— Какое пространное, и глупое объяснение! — заявил Эдуард. — Что она подумала, что не подумала… Пелагея, ты просто дура.

— Я тоже решила, что я дура, — смущенно ответила та. — Разве могла моя милая маленькая тетечка быть убийцей? Разве могла она справиться с Максимом? Да и с Людой тоже! Я отбросила свои подозрения. Однако Андрей выдвинул новую версию: что похитили Анохиных одни люди, а убили — совсем другие. И я снова стала мучиться. Что, если похитили сестру с мужем родственники Ларисы Запольской, а тетя Муся каким-то образом узнала об этом и прикончила их. Ведь они были связанные, беспомощные, и не требовалось большой физической силы, чтобы надеть им на голову пакеты и обмотать клейкой лентой. Я не

знала, почему вы решили их убить. И до сих пор не знаю. Но к следователю я пойду вот с чем. Про эти часы вы сказали мне в присутствии свидетелей, так что от своих слов уже не откажетесь, тетечка. А вчера я нашла в своей сумочке старую квитанцию из часовой мастерской. Я хорошо помню, что прадедушку мы хоронили десятого апреля. По квитанции выходит, что десятого апреля мои часы были в ремонте, при мне их не было. Я просто не могла надеть их на похороны. А мы с вами виделись только в тот день. Первый и последний раз до несчастья с Людой и Максимом. Так вот, ответьте мне, тетя Муся, — Полина повысила голос. — Если вы никогда ничего не видели на моей руке, с чего вы взяли, что на мертвой Людмиле — мои часы?

— Пелагея, что ты несешь? — рассердился Эдуард. Вскочил и отбросил стул, который покатился по полу с раздраженным стуком. — Черт с вами, я признаюсь. Все так и было! Я следил за «Жигулями», видел, куда привезли Анохиных, я даже зашел и посмотрел, что с ними такое.

— Наконец-то, — закатил глаза Никифоров. — Ваши пальчики, Эдик, обязательно намажут чернилами и проверят отпечаточки. Вы ведь хватались за дверь, да? И безо всяких предосторожностей! Вы же не думали, что их убьют, правда? Вы просто не пришли им на помощь. Это не криминал.

Эдуард поднял стул, сел и схватился за голову.

— Ты туда входил? — жалким голоском спросила тетя Муся. — Ты там наследил?

— Так кто из них убил Анохиных? — нетерпеливо спросил Костя, который все это время слушал, затаив дыхание.

— Эдуард! Ты же сказал мне, что не заходил в дом! — в отчаянии пропищала тетя Муся. — Ты сказал, что издалека глядел. И не заходил. Эдуард, что же ты наделал?

— О, господи! — воскликнул Никифоров. — Теперь-то мне, наконец, все стало ясно. Эдуард следил за Петей и Митей, которые похитили Максима. Потом приехал домой и рассказал все маменьке. Только не признался, что заходил в дом. Маменька решила, что он остался в стороне от всего этого ужаса. Думаю, вы отчаянно боролись с собой, да, тетя Муся? У вас имелось основание желать Анохиным смерти. Ну? Что у вас там было в запасе?

Тетя Муся посмотрела в окно на лужайку. Ее взгляд вдруг сделался безразличным. Она сказала безжизненным голосом:

— В запасе у меня были чистые листы, подписанные Максимом и Людмилой. Супруги считались совладельцами квартиры, и однажды им потребовалось подать какое-то заявление в РЭУ. Какое-то простенькое, незатейливое заявление. Что-то насчет замены труб. Я сказала, что знаю, как это все делается, они подписали чистые листы и отдали их мне. Чтобы я впечатала туда нужный текст. У меня остались лишние — они подписали много, на случай если я не правильно напишу заявление. И когда Эдуард рассказал мне про похищение, я подумала: почему бы не оставить все как есть и не состряпать текст дарственной на все их имущество? Но мне хотелось быть уверенной в том, что Анохиных действительно похитили и они действительно сидят связанные… Эдуард объяснил мне, где находится это место. И я поехала туда. Я ехала и думала, что, наверное, увидев их, не смогу просто уйти. Тогда мне придется их освободить и жить, как раньше.

— Но вы же не бедная! — возмутился справедливый Бунимович. — У вас сын — звезда рекламы.

— Я хотела, чтобы Эдуард стал по-настоящему богат!

Полина немедленно подумала, какие же разные у людей представления о богатстве.

— Богат? — не поверил Никифоров. —

Вы считаете, что Анохины были богаты? Вот уж воистину: у кого — щи жидкие, у кого — бриллианты мелкие.

— Не перебивайте меня! — надменно заявила тетя Муся. — А то я не стану дальше рассказывать.

Это прозвучало так дико, словно она была нянькой и ублажала детишек сказочками, они же плохо слушали, чем няньку сильно разозлили.

— Людмила, когда меня увидела, аж зашлась от радости. Мы тебе, говорит, тетя Муся, за спасение свое дадим тысячу долларов. За спасение! И так меня это взбесило, что я даже ногами затопала, И заявила — не буду освобождать. Никому не скажу, что вы тут пропадаете. И дарственную на Эдуарда составлю. Тогда Люда говорит, что ничего у меня не получится. Дарственную я не смогу верно датировать. Потому что перед самым отъездом они с Максимом написали и заверили у нотариуса завещание, по которому все их имущество переходит к Пелагее. Если дарственная составлена после завещания, получится, что ее состряпали уже после их исчезновения. Если же до завещания — она не имеет силы. Вы понимаете, в какую ловушку я попала?

— Никакого завещания не было, — сказала Полина.

— Конечно, не было! — подхватил Никифоров. — Люда таким образом пыталась спастись. Они, вероятно, думали, если тетя Муся поверит, что завещание существует, она не станет ничего.., предпринимать.

— А вместо этого тетя Муся решила найти завещание, выкрасть его и уничтожить, — подтвердила Полина.

— Я Людмиле сначала не поверила, точно. Я даже не знала, что она тебя, Пелагея, к себе перевезла. Зачем? Жить богато, спокойно и взвалить на себя такую обузу? Ну она мне часы и показала. В качестве доказательства, что вы тесно общаетесь. Там была гравировка — «Полине Федотовой за верную службу», что-то в этом роде. Я рассердилась и уехала. Они уже узнали, как я на самом деле к ним отношусь. Если их освободят, они со мной никогда общаться не будут. А если вдруг мне повезет и их убьют… Что ж? Значит, так тому и быть.

— Села тетя Муся в автобус, — перебила ее Полина, изнемогая от желания придушить тетку, — и поехала в Москву. Но на одной остановке увидела маленький хозяйственный магазинчик. И подумала — а ведь наверняка там продается широкая клейкая лента, которая может решить массу проблем…

— Откуда ты знаешь? — спросила тетя Муся, переходя из коричневой гаммы в зеленую. — Про магазин?

— Продавщица вас узнала даже по устному описанию. А уж если вас ей живьем предъявить!.. Она отлично помнит, что вы купили — два хозяйственных пакета (вы просили большие и плотные) и два мотка широкой клейкой ленты. И это вы, тетя Муся, перерыли весь дом Анохиных в поисках треклятого завещания. И это вы вчера натравили на меня Эдуарда, чтобы он вывернул наизнанку мою сумочку.

— Она меня не подсылала, — странным высоким голосом произнес Эдуард. — Я не знаю, кто на тебя напал и поставил тебе синяк под глазом.

— Я его не подсылала, — кивнула тетя Муся. — Я не сказала ему, что убила их. Наняла одного алкоголика за три сотни. Чтобы он сумочку твою выпотрошил.

— А как вы узнали, где я проживаю? — полюбопытствовал Никифоров.

— Запомнила номер вашей машины. А потом попросила Эдуарда найти в компьютере адрес. Якобы для того, чтобы знать, где обретается беспутная Пелагея.

— Якобы она за меня волнуется, — кивнула Полина. И, потрогав синяк, пробормотала:

— Что ж, тетечка, спасибо за заботу.

— И добро пожаловать в прокуратуру! — подхватил Никифоров. — Я вас с огромным удовольствием туда отвезу.

* * *

— Костя, ты должен рассказать мне конец того анекдота, про солдата без сапог! — заявила Полина и заложила руки за спину.

— Ладно, — пожал плечами тот. — Раз ты настаиваешь… Очень смешной анекдот. Прапорщик спрашивает…