Суматоха
Шрифт:
– Настолько плохо, да?
– Скажем так: фен шуй – болевая точка, и я даже не произносила этого слова. Меня спасла только его мать, которая заговорила о предмете, который просто свел его с ума.
– О каком предмете?
– Не твое дело.
– Может, ты переоборудуешь комнату в его доме, чтобы он увидел, как это работает на самом деле.
– Ага, я прихожу и говорю: «Добрый вечер, миссис Александр и Миранда. Извини, Мейсон, ты не мог бы передвинуть вон ту кушетку к стене? « Кроме того, мне пришлось бы все рассчитать, а я даже не знаю ни их дней
– Ну, это просто идея. – ответила Зоэ. – Мы что-нибудь придумаем.
Как все запуталось, думала Тиш, подняв край занавески и глядя на подъездную дорожку.
Лимузин укатил, Мейсон уже вошел в дом, а она продолжала стоять у окна, пока не открылась дверь спальни,
– Наконец блудный мальчик вернулся, – сказала Миранда, опускаясь на стул, обитый шелковой тафтой. – А то я начала уже подумывать, что он решил остаться у нее.
– По-моему, ты не веришь, что микстура на них подействовала.
– Я немного сомневалась, но после сегодняшнего вечера… Люди, которые вот так смотрят друг на друга, рано или поздно заканчивают в постели.
Тиш вздохнула, ибо подумывала о том же.
– Ты считаешь, что они уже… Миранда покачала головой:
– Нет, если Мейсон не сексуальный маньяк.
– Не будь такой грубой, Миранда!
– Я имела в виду, что у них не было времени заняться этим. Если, конечно, они не дошли до чего-нибудь в машине.
– Конечно, нет. У твоего брата достаточно самообладания.
– Обычно да.
– Хотя он ведет себя немного странно, даже учитывая микстуру, – сказала Тиш. – Я не могу припомнить, чтобы он так обхаживал женщину.
– Он слегка дернулся, когда она произнесла фен шуй, – заметила Миранда.
– Разве она говорила? Она слишком долго крутилась вокруг этого, я даже и не поняла.
– Кажется, она прихватила братца за чувствительные места, да? Как влюбленная женщина. – Миранда провела ногтем по розовому канту на стуле. – Знаешь, у Кит Лестер прошлой весной был какой-то друг на острове Камано. Он переставил у них всю мебель, повесил колокольчик и зеркало. Их декоратор умер бы, если бы увидел это, но она клянется, что у нее с тех пор не было мигрени, которая мучила ее постоянно, когда они приезжали туда на выходные.
– Правда? – спросила Тиш. – Может, и нам попросить мисс Хобарт взглянуть на библиотеку? Мне там всегда неудобно.
– В самом деле? А я считала, что такое ощущение только у меня.
Несколько минут женщины обсуждали возможные энергетические нарушения в библиотеке, а потом вернулись к главной теме: Мейсон и Рейн.
– Так о чем я говорила? – спросила Миранда. – Да, о его реакции на ее слова. Он кидается на нас, словно тигр на мышь, когда мы упоминаем что-нибудь нетрадиционное.
– На меня он напал, когда я занялась ремеслом, – вздохнула Тиш. – Это очень смущает. Давай выпьем чаю.
Не дожидаясь ответа, миссис Александр направилась к электрическому чайнику, выбрала маленькую серебряную коробочку, щедро отмерила свой любимый чай и залила горячей водой.
– Небольшие ритуалы очень успокаивают, – сказала Тиш, погладив чайник. – Думаю, ритуал – часть того, что привлекает меня в ремесле.
– Угу, – отозвалась Миранда.
Ее очень тревожило, что брат испытывает сексуальное влечение к Рейн Хобарт, но если любовный напиток приведет Мейсона в ее постель, то это станет настоящим бедствием, другого слова не подберешь.
Тиш подошла к туалетному столику, вынула заколки. Расчесывание волос тоже было маленьким ритуалом, знакомые движения успокаивали. Когда она закончила, чай уже заварился. Тиш налила две чашки и понесла их к окну, возле которого сидела дочь.
Миссис Александр потягивала чай, а Миранда просто глядела на темную жидкость.
– Селитра, – вдруг сказала она. Тиш едва не выронила свою чашку.
– Нет, я запрещаю.
– Я не имею в виду селитру в буквальном смысле, – ответила Миранда. – Хотя мысль довольно привлекательная, если учесть некоторые проделки, в которые меня втягивал Мейсон. Но, держу пари, Рэйвен знает траву или что-нибудь еще, чтобы отвратить его дух.
– Нет, – повторила Тиш.
– Мы должны оттянуть время.
– Только не за счет исправления сексуальной энергии Мейсона.
– Разве мы этого уже не сделали?
– Мы воздействовали на его сердце и чувства, а не на его либидо. К тому же свою работу сделали не очень хорошо. Если мы разрушим сексуальную жизнь Мейсона, то великий бог ночи не простит нас.
– А узнав, что он приударил за садовницей, Каролина сама разрушит его сексуальную жизнь. И что станет с «Александр индастриз»?
– Ты говоришь ужасные вещи.
– Но я права.
– Возможно. Каролина не из тех, кто способен простить. И все-таки не смей отвращать брата, это мой приказ. Будем придерживаться нашего плана и ждать положения Луны, когда сможем полностью изменить заговор.
– Но если заговор сработал, к тому времени Мейсон будет полностью захвачен женщиной не нашего круга.
– Его не хватит надолго. А через несколько дней, как только мы правильно воздействуем на ситуацию, он потеряет интерес. Терпение, дорогая. Терпение.
Целый день Мейсон занимался бухгалтерскими и инженерными докладами, так что более чем созрел для бикини, а футболка Рейн, вышедшей из комнаты для гостей, напомнила ему, какой это праздник – играть в волейбол на залитых солнцем берегах Калифорнии. Пока они шли к лифту, он заметил обнадеживающее мелькание лайкры, выглядывающей из-под футболки. Иногда хорошо быть мужчиной. Двери лифта открылись.
– Ого! – воскликнула Рейн. – У меня нет слов. – Мейсон знал, что она имела в виду. Снаружи бассейн выглядел очень внушительным, но благодаря естественному наклону участка занимал гораздо большую площадь и казался прямо необъятным. Кроме того, за несколько лет до смерти отца потолок разрисовали облаками и летящими птицами, а в комплексе с оранжереей тропических растений и панорамными окнами создавался эффект чудесного оазиса с горным видом.