Сумеречное сердце
Шрифт:
Уилли, как всегда, не поняла ни слова, но торжественно ей кивнула, чмокнула в худую щеку и побежала к Нику, который уже ждал ее на дороге. Эсмина с колдуном разошлись в разные стороны, даже не посмотрев друг на друга.
Чем она занималась до полудня, вампирша не помнила. Бездумно бродила по лесам, поймала мышь, хотела ее загрызть, но, передумав, отпустила. Дошла до небольшой бурливой речки, долго глядела на противоположный берег, густо поросший жимолостью, а потом задремала, устроившись в корнях поваленного дерева.
Разбудило Эсмину яркое солнце. Так она подумала вначале, но на самом деле проснулась вампирша от кошмаров и образов, ими
Эсмина, не думая, бросилась в воду и почувствовала себя той еще идиоткой, когда поняла, что речка не доходит ей и до колен. Споткнувшись о подводную гальку, она рухнула, забарахталась, с трудом поднялась и медленно побрела к противоположному берегу. Тревожный мозг даже наяву улавливал стоны любовников и веселый, беззаботных смех Уилли, играющей с детьми женщин-оборотней. Вампиру в том раю делать было нечего.
Ник обещал явиться к обеду, но, судя по положению солнца, полдень давно миновал. Предзакатные сумерки только намечались, вероятно, сейчас было часов пять или шесть дня. По-хорошему надо бы встревожиться, пойти за чертовым колдуном, поглядеть, все ли в порядке, но злость, поселившаяся в Эсмине с тех пор, как она увидела Гайду, нашептывала свое: у Ника с Уилли все в порядке. Первому одного раза, конечно, не хватило, вот он и потерялся в любовной неге до вечера. А Уилли наверняка сморил полуденный сон. До Эсмины никому из них дела нет.
Выйдя на другой берег, вампирша очень быстро застряла в разросшемся кустарнике. Ветви так густо и тесно переплелись друг с другом, что образовали живую изгородь, закрывшую собой участок леса. Да и виднеющийся лес обычным трудно было назвать. Не лес, а чащоба! Стволы деревьев стояли так близко друг к другу, что человек между ними вряд ли протиснулся бы. Соединенные кроны же образовали шатер, не пропускающий вниз ни одного солнечного луча. Будь Эсмина не полуденным, а обычным вампиром, не побоялась бы устроить себе лежбище в таком укрытии.
Решив, что в чащу ей все-таки не надо, Эсмина собралась переходить реку обратно, как вдруг ее накрыл запах. И лучше бы то был жасмин, или даже чеснок, или какая другая вонь, невыносимая для вампира, но нет – она почувствовала своих.
Между Эсминой, которая голодала в Млыве две недели назад, и Эсминой нынешней действительно пролегла пропасть, потому что раньше, учуяв своих, она бы непременно обрадовалась, но сейчас первой реакцией был страх. Она снова стала бояться Кройна, как в те далекие годы обучения, когда вампир силой и лаской лепил из нее «настоящего кровососа». В том, что она уловила запах бывшего клана, Эсмина не сомневалась. Своих она узнала бы, даже лишившись всякого обоняния.
Кройн собирался уходить на север и следовал примерно тем же путем, каким сейчас шла она с девочкой, котом и блудливым Ником. Пещер в этих местах не было, брошенных замков тоже, где еще прятаться вампирам от дневного света, как не в такой чаще?
Представив, что там, в непроницаемых дебрях, дремлет ее враг, а к Кройну она иначе уже не относилась, Эсмина испытала разные чувства. Первым делом захотелось скорее покинуть это место. Вломиться в деревню, забрать ключ, разбудить фей и наслаждаться местью. Но когда она немного успокоилась, в растревоженную ревностью, злостью и отчаянием голову пришла более разумная мысль. По крайней мере, Эсмине она показалась самой правильной.
«Если найти и убить того, кто превратил тебя в вампира…» – так сказал ей колдун.
Зачем тащиться в королевский замок, когда все можно решить самой? Ник утверждал, что кровь – единственный бог Эсмины до конца жизни, пьедестал которого не пошатнуть даже любовью, но если попробовать сменить «вероисповедание»? Если… А вдруг у нее получится снова стать человеком? Ведь сейчас она в каком-то шаге от того, кто может изменить ее жизнь навсегда. Кройн спит в лесу, а так как другого полуденного вампира у него нет, то его сон сейчас никто не охраняет. Что мешает ей убить Кройна? Смерть такого сильного вожака внесет хаос в сознание других вампиров, Эсмина точно успеет убежать. А потом начнется борьба за власть, и всем станет не до преследования и мести.
Она взглянула на солнце. Кройн будет спать еще как минимум часа два. План казался идеальным, и Эсмина решилась. Стать человеком – вот рецепт, чтобы избавиться от проклятия. Правда, Уилли она, наверное, тоже потеряет, но девочка ей никогда и не принадлежала. А таких, как Ник, в ее новой, человеческой, жизни будет много. И если они с колдуном когда-нибудь встретятся, то Эсмина постарается окружить себя любовниками, чтобы ему сказать: мол, без плотских удовольствий никак. И пусть тогда он умирает от ревности.
Другой сценарий, в котором Нику было бы глубоко наплевать, есть у нее любовники или нет, Эсмине выдумывать не хотелось. Спроси она себя честно, ни за что бы не призналась, что все это затеяла только ради него – ради Ника.
Глава 11
От жизни к смерти
К Кройну пришлось пробиваться в буквальном смысле. Эсмина и не ожидала, что лес может стать такой преградой. Ветки били в лицо, рвали кожу и одежду, цепляли ноги, и только нечеловеческая сила помогла преодолеть добрую сотню зарослей. Люди бы сюда точно не прошли, а оборотней отпугнул бы запах гнилостных испарений, который они недолюбливали. Землю покрывал слой гниющей листвы, которая постоянно разлагалась в условиях вечной влажности, отсутствия света и относительной теплоты – похоже, даже ветер с морозами не могли пробиться сквозь лесную защиту. Оборотни такие места не выносили, и, с точки зрения обороны, Кройн выбрал временное логово идеально. Вероятно, он прекрасно знал о том, что деревня Гайдахан находится неподалеку. Расчет был на то, что врагов у себя под стенами оборотни искать не будут. А может, хитрый Кройн готовил очередное нападение.
Хотя, обнаружив первых вампиров, зарывшихся в листву и землю, Эсмина поняла, что клан переживает не лучшие времена. Атаковать самок оборотней с детенышами могли либо самые сильные, либо самые безрассудные, а судя по тому, как умно выбрано место для дневного сна, глупыми вампиров Кройна назвать нельзя. Но и на самых сильных они не тянули. На лицах многих виднелись следы истощения: запавшие щеки, острые скулы, синие губы, на телах – незатянувшиеся ранения. Регенерация происходила быстро при одном условии: если есть много крови. Значит, клан тоже голодал. Злорадство, которое первоначально испытала Эсмина, вдруг уступило место неожиданной жалости. Ведь когда-то это была ее семья.