Сумеречный клинок
Шрифт:
«Ремт! — вспомнил ди Крей, обходя поле брани. — Где тебя черти носят, сукин ты сын! Ты же обещал!»
Но обещал ли? Отматывая время и события вспять, Виктор не мог теперь с уверенностью сказать, что они с Сюртуком поняли друг друга так, как следовало. Он знал, что имел в виду, говоря те или иные слова, но разделял ли с ним это знание Ремт? А сам Сюртук, что означали его слова и жесты?
«Ладно, — решил ди Крей, обдумав ситуацию. — Вернется, выясним, но только как урок на будущее. Прошлое тревожить —
«Вот те раз! — от волнения Сандер Керст перестал следить за своей речью, даже если это была всего лишь внутренняя речь. — Они что, специально документы перепутали? Какая же она „наследница“, с такими-то замашками?»
Тина Ферен удивила его не на шутку, озадачила, ошеломила. Тихая приютская девочка, некрасивая и, кажется, неумная в общепринятом смысле слова…
«Или прав был Доббер, полагавший, что говорить мы учимся у людей, а молчать у богов?» [6]
6
Плутарх.
Но с другой стороны, не в простоте сказано, что молчание — наряд умного и маска глупого. Как узнать, о чем она молчит?
Сандер помог проводнику, тому, которого звали на дворянский манер ди Креем, обыскать и перетащить куда подальше трупы разбойников — а в природе этих татей никто уже и не сомневался — и в изнеможении опустился на камень около костра. Ночной бой, оказавшийся нешуточной схваткой, оставил по себе усталость и нервную дрожь. Все-таки одно дело — учиться фехтовать, предполагая, что когда-нибудь это умение может тебе пригодиться, и совсем другое — драться за свою жизнь, находясь в ночном лесу, в милях и милях от ближайшего жилья, людей, закона и порядка, безопасности, которую дарит цивилизация. Что ж, он выдержал испытание боем, и этим следовало гордиться. Не пыжиться, разумеется, — для похвальбы не было причин, да и обстоятельства не благоприятствовали, — но, во всяком случае, можно было не без гордости признать, что он достоин имени своих предков, да и урок, что называется, пошел впрок.
— А где ваш приятель, господин ди Крей? — спросил он через пару минут, переведя дух и раскурив трубку.
— А он здесь! — Рыжий увалень появился из ночной тьмы и разулыбался, словно было чему. — Вот он я!
— А по шапке? — беззлобно осведомился ди Крей. — По котелку?
— А за что? — сразу же построжал лицом Ремт Сюртук.
— А за то! Где тебя черти носили?
— Я к реке ходил… Бивуак разбойников нашел…
— Ну да, ну да! — вклинилась в беседу дама Ада, голос которой звучал столь безмятежно, что впору усомниться, правда ли, что и четверти часа не прошло с тех пор, как она рубилась — азартно и не без изящества — с напавшими на них бандитами. — Вы нашли их, а они пока, суд да дело, нашли нас…
— Упс! — сказал рыжий. — В самом деле? И где же оне все?
— Да тут, метров двадцать на восток…
— Что,
— Шестеро! — не без ликования в душе сообщил Сандер. Голос его не дрогнул, ведь интонация не лжет…
— Мало выходит, — задумчиво откликнулся Ремт и пошевелил пальцами, затянутыми в черную кожу, словно собирался пересчитывать усопших.
— Что значит мало? — нарушила молчание девочка, притворяющаяся мальчиком.
— А то и значит, что в лагере девять спальных мест…
Улыбался ли Ремт? Нет, он был серьезен, но глаза…
«А что глаза? — спохватился Сандер. — Ночь на дворе, всполохи огня… И вообще, кто сказал, что глаза — зеркало души?»
— Значит, девять… — Ди Крей пыхнул трубкой и легонько кивнул. — Надеюсь, ты их убил…
Не вопрос. Предположение.
— За кого вы меня принимаете, сударь?! — вскинулся мастер Сюртук.
— Даже и не знаю…
«О чем они говорят?» — задался не праздным вопросом Сандер.
— Ну, так и не говорите о том, чего не знаете! — кажется, Ремт был искренне оскорблен.
— Что же произошло с этими людьми? — тихо, почти шепотом спросила Тина.
— Сожалею, юноша, — потупился Ремт. — Они погибли… все трое… То есть двое и еще один, но чуть позже…
— Значит, вы их все-таки убили, — кивнула Ада.
— Я?! — в непритворном ужасе вскричал Ремт. — Когда? Где?
— Тогда кто? — спросил отчаявшийся что-нибудь понять Сандер.
— Вероятно, он… — Ремт с опаской покосился на меч-шпагу, висевший на его бедре. — Но я опасаюсь его об этом спрашивать… Он может ответить, и тогда… Даже и не знаю, — сказал он с самым простодушным видом. — Кстати, никто не хочет отведать отварной ягнятины?
— Ягненок? — подняла бровь Ада.
— Маленький, — показал руками Ремт. — Но нам хватит.
— Если они готовили так же, как пахли… — засомневался ди Крей.
— Они едва успели его освежевать… Я поспел как раз к окончанию процедуры…
— Зажарить на углях? — предложил Сандер, ощутивший вдруг приступ голода.
— Боже вас сохрани! — вскинул в протестующем жесте руки рыжий Ремт. — Я бы сварил его с тимьяном, черемшой и с корнем укропа, с базиликумом и сладким луком, с перцем и лавровым листом…
— Размечтался, — усмехнулся ди Крей.
— Я сугубый реалист, — возразил Сюртук. — Все это нашлось в запасах разбойников, а поскольку вода в котле уже закипела, когда они один за другим накололись на этот ужасный клинок из холодной стали…
— Ты разделал мясо и опустил его в кипяток… — кивнул ди Крей. — Надеюсь, ты не забыл посолить.
— Я?! — вскинулся Ремт. — Нет, — покачал он головой мгновение спустя. — Кто же варит ягненка без соли?
«От судьбы не уйдешь, — простая истина, но простота не отменяет ее характера. — Истинная правда…»
Едва успели привести себя в порядок и перетащить котел с ароматным варевом из разбойничьего логова на стоянку в гроте, как в холодном воздухе разлилось опаловое сияние — предвестник рассвета.