Сумеречный клинок
Шрифт:
— Много слов… — вздохнул кто-то невидимый. — Быстро-быстро… Не успеть, опоздать, потерять, плакать!
— Кто ты? — уточнила вопрос Тина.
— Ага! — обрадовался голос. — Понимать, знать. Я. Вопрос. Об я? Вопрос об я? Кто он я. Понимать, принимать, уважать. Отвечать. Я не он.
— А кто? — Голос умудрился совершенно запутать Тину, или это самогон играл в ее крови?
— Я она! — гордо сообщил голос. — Не он. Она. Не мальчик. Понимать? Девочка? Женщина? Сударыня?
— Барышня, — предложила Тина. — Девушка.
— Сука, — продолжил голос перебирать варианты, но Тина поняла уже, что говорит с «иностранцем», — вернее, «иностранкой», — и обижаться грешно.
— Нет, нет! — возразила она с улыбкой. — Сука — это собака. Кобель и сука, так говорят о собаках. А у людей — девушка или барышня.
— Не людь, — сказал тогда голос, чуть помолчав. — Не собака.
— А кто?
— Рафаим… — Голос упал до шепота, и слово прозвучало, словно шелест ветра в камнях.
— Ты? — воскликнула от удивления Тина. — Ты? Ты рафаим?
И тогда ее пробил совершенно истерический хохот.
— Ты… ты… — повторяла она сквозь смех, всхлипывая и обливаясь слезами. — Ты… ты… ты ра… ра… фа… ииииимммм!
— Зачем? — спросил голос, когда истерика чуть утихла. — Что сказать смеха для?
Почудилось, или в таинственном голосе действительно прозвучали ноты неподдельной обиды.
— Ты рафаим? — Тина села на кровати и, прихватив свечу в подсвечнике, высоко подняла трепещущий огонек, пытаясь разглядеть собеседника в скопившейся под потолком тени.
— Я? Да! Из сынов Рафа я, ужасен видом, опасен в бою, страшен в гневе…
— Ты только что сказала, что ты девочка, — возразила Тина, все еще вглядывавшаяся во мрак.
— Много слов, — был ее ответ.
— Сын Рафа — мальчик, дочь — девочка, — объяснила Тина.
— Девушка. — Тина уже заметила, что собеседница не желает называть себя девочкой, и это ее насторожило.
— Дщерь Рафа, — предложила Тина.
— Дщ… десч… дещ… — попробовал голос повторить трудное слово.
— Дщерь. — Тина попыталась произнести слово как можно более отчетливо.
— Не мочь, — разочарованно признал голос. — Права. Дещ…
— Но рафаимы огромны, они — великаны, — вспомнила Тина причину своей истерики.
— А я как? Кто? Зачем?
— Ты великан? — еще больше удивилась Тина.
— Великан? Большой? Гора? — переспросила невидимая собеседница.
— Да, где-то так.
— Истинный облик, — объяснила тогда обладательница голоса, который вполне сошел бы и за мальчиковый, но принадлежал, как теперь выяснилось, девочке. — Здесь нельзя. Тесно. Опасно.
— Ну, хорошо, — не стала спорить Тина. — Допустим.
— Допусти! Не пужись. Маленький, не видно, — и на одеяло упала с потолка крошечная девочка в веселеньком красном платьице и такого же цвета шапочке.
«Дюймовочка», — с умилением подумала Тина, в восхищении рассматривая крошечное — и наверняка волшебное — существо.
Девочка была маленькая — она легко уместилась бы на ладони Тины, — и прелесть, как мила, с волосами цвета спелой пшеницы и крохотными голубыми глазками.
— Смотреть, всхищаться…
— Восхищаться, — поправила Тина и тут же взяла себя в руки. — С чего это ты взяла, что я тобою восхищаюсь?
Повисло молчание. «Дюймовочка» сидела на одеяле, натянув подол красного платьица на колени, и лупала глазами цвета небесной синевы.
«Много слов», — поняла Тина.
— Не хочешь, не надо! — вдруг сказала «Дюймовочка». — Плохо. Худо. Же. Ты.
— Тебе же хуже, — перевела Тина.
— Я — нет, ты!
— Я, — согласилась Тина. — Мне хуже, я многое теряю. Как тебя зовут?
— Звать? Кликать? Именовать?
— Точно.
— Метко? — переспросила девочка.
— Правильно, — пояснила Тина.
— Глиф — имя есть быть, — гордо сообщила «Дюймовочка». — Глиф, клан, Раф.
— Глиф из рода Рафова? — переспросила Тина, припоминая сказки из собрания Губерта.
— Так есть. Точно. Правильно. Быть… Ой!
— Что? — встрепенулась Тина.
— Твой. Женщина. Большой, взрослый, зрелый… идти, поднимать… ся, ходить.
«Дама Адель!» — Тина прислушалась.
Действительно, сквозь толстую деревянную дверь доносились смутно различимые голоса: Ада аллер’Рипп и какой-то мужчина…
— Я ты, ты — я! — предложила Глиф.
«Ты мне, я тебе?»
— Что тебе нужно? — спросила Тина, понимая, что времени на длинные разговоры не осталось.
— Идти. Перевал. Каскад. Брать я. Мне. Меня. Туда. Не говорить, молчать, таить… ся.
— Взять тебя с собой?
— Да.
— Тайно?
— Скрытно.
— Хорошо, — кивнула Тина, прислушиваясь к голосам в коридоре. — Я тебе. А ты мне?
Наверное, попроси «Дюймовочка» взять ее с собой, Тина помогла бы ей и просто так, без всякой платы. Но Глиф предложила цену, и грех было бы не узнать, что есть в запасе у волшебного существа.