Сумеречный судья
Шрифт:
— Что-нибудь угодно, мадемуазель? — спросил слуга-элементаль, склоняясь над ней.
— Нет, Герцог, можете идти. Спасибо…
Птицы радостно щебетали в вершинах деревьев, на дальней дорожке, садовник рыхлил землю под огромными ярко-оранжевыми цветами.
— Прекрасное утро, Майкл, — промурлыкала Франсуаз, потягиваясь. — О чем вы говорили?
Родерик Калленти поймал себя на том, что краешком глаз рассматривает ее полуобнаженное прекрасное тело, и застыдился.
— Только не
Ее острые белые зубы впились в нежное тесто, масляный сок потек по подбородку.
— Уверена, твоя жена тоже любит купаться.
— Моя жена любит есть пончики, — отозвался Род. — Она ест их в три раза меньше, чем ты, и говорит, что бережет фигуру.
Он не стал продолжать, но было ясно — диета не очень помогла госпоже Калленти оставаться стройной и хорошо выглядеть в купальнике.
— Я говорил Майклу, какой у вас хороший особняк, — произнес Род, стараясь замять ситуацию, которая показалась ему неловкой.
Франсуаз потянулась к столу и забрала себе всю тарелку с пончиками.
— Мне у вас нравится — всегда так приятно и спокойно.
Он невесело улыбнулся.
— Честно сказать, не хочется уходить домой.
— Это лучше, чем проводить время в баре, — заметил я. — Ты знаешь, мы всегда рады тебя видеть.
Родерик Калленти кивнул — он не любил никому досаждать своим обществом, боясь стеснить и наскучить.
— У вас с Лаурой тоже чудесный дом, — заметила Франсуаз, вытирая ладонью масло, капавшее с подбородка в ложбинку между высокими грудями. — Лаура прекрасная хозяйка. А Лиандр и Милосса — любой отец мог бы мечтать о таких детях.
Демонесса ободряюще ему улыбнулась. Родерик быстро кивнул головой, потом повернулся ко мне. Его пальцы были сцеплены, и он нервно перебирал ими.
— Прости, что свалился вам на голову без предупреждения, — пробормотал Калленти. — Вы еще даже не позавтракали.
— Оставь, — сказал я. — Или тебе не нравится, как готовит Тереза?
Родерик смущенно улыбнулся. Потом решил, будто я обижусь, если он откажется от угощения; и схватил со стола первое, что попалось под руку.
— Хочешь варенья? — спросил я.
— Я? Нет, Майкл, — только сейчас он заметил, что жует пресный тост, потом потряс головой. — Мне надо поговорить о Мэделайн.
— Что с ней случилось?
Франсуаз облизывала пальцы, внимательно глядя на нашего утреннего гостя.
— Она очень нервничает, Майкл, — проговорил Род. — Не находит места. Не знаю, что с ней случилось. Тебе известно, мы дружим с детства. Выросли вместе. И я — я не могу смотреть, как Мэд мучается сейчас.
Он развел руками.
— Не понимаю, в чем дело. Ведь у нее все хорошо. Она замужем, у них скоро родится ребенок — Майкл, на нее невозможно смотреть.
Я кивнул, задумчиво глядя сквозь него.
— Я тоже это заметил. Когда мы виделись с ней пару недель назад. Но Родерик — не знаю, чем мы можем помочь. Здесь нужен психотерапевт.
Он беспомощно посмотрел на Франсуаз.
Кто бы ни пришел к нам в поисках помощи, будь то некромант Серой Башни или гоблин с Малахитовых Гор, — все они думают, что любую проблему можно решить деньгами. Но большинство человеческих бед рождаются в их собственных душах.
К счастью, у меня больше нет души.
И все же Френки считает, что надо помогать каждому, кто в этом нуждается — и именно поэтому Родерик Калленти с такой настойчивой беспомощностью смотрел на нее.
— Род, — Франсуаз старалась подбирать слова осторожно. — Нам сложно вмешиваться в жизнь Мэделайн. Ей и правда стоит сходить к психологу, может быть, некроманту — пойми, мы не отказываем тебе, но так Мэд на самом деле будет лучше.
— Вы не понимаете, — он покачал головой. — Все дело в этом месте — я говорил, как мне бывает хорошо, когда я прихожу к вам. Именно это и необходимо сейчас Мэделайн, я чувствую — уверенность, спокойствие, и чтобы все было хорошо. Поговори с ней, Френки, пожалуйста.
— Родерик всегда был неудачником, — заметил я, отрезая кусок нежного орехового бисквита.
Я не мог есть в присутствии нашего посетителя — он портил мне аппетит.
— Нельзя так говорить, Майкл, — рассеянно бросила Франсуаз.
Девушка сидела, задумчиво наклонив голову, и ее мысли занимала Мэделайн.
— Но это правда, — возразил я, наливая себе сок. — Он никогда не мог добиться того, чего хотел, и лопал сено, когда все вокруг объедались апельсинами. Нам-то с тобой хорошо известно, как он любил Мэделайн — он и сейчас питает к ней — как это там говорят? — а, нежные и глубокие чувства. Но нет — его родители махнули пальцем, и он женился на толстоватой хлопотунье, которая в первую же пару лет родила ему двоих детей.
Я кивнул в подтверждение своих слов, затем взял себя оставшийся кусок кекса.
— Он смирился с тем, что потерял Мэд — и теперь все ищет предлог, лишь бы побыть рядом с ней и ее мужем. Повздыхать и уйти, глотая слезу, и даже ни разу не посмотрев на нее открыто. Этому человеку нравится страдать — так и гном с ним.
— Нет, — покачала головой Франсуаз. — Я должна поговорить с Мэделайн. Может быть, у нее проблемы с мужем.
— С Филом? Оставь. Фил — порядочнейший и скучнейший хоббит из всех, кого я встречал. Он даже дату их свадьбы помнит.