Сумерки зимы
Шрифт:
– Макэвой! Сержант! Сюда.
Сражаясь с дверцей, ежась из-за снега, летящего за шиворот мятой спортивной рубашки, Макэвой всмотрелся через парковку туда, где слабо мерцала лампа над крыльцом служебного входа.
Двигаясь на голос, он прокладывал в свежем снегу цепочку глубоких, идеальных отпечатков ботинок. Снега нанесло уже по лодыжку.
– Так и знал, что приедешь. – Макэвой наконец разглядел Тома Спинка, стоявшего на крыльце с кружкой в руке. Как и вчера, на нем были темные брюки, вязаный джемпер и рубаха без воротника.
– Получил ваше сообщение, – зачем-то
Испустив тяжелый вздох, Спинк протянул ему кружку:
– Глотнешь?
Макэвою было все равно, что там в кружке. Он влил в себя жидкость, одновременно и огненную, и ледяную.
– Кальвадос, – сказал Спинк, принимая пустую посудину. – Они в третьей комнате для допросов. Поговорим по дороге.
Они шагнули через порог в уже знакомые Макэвою тропики. Реагируя на их движения, под потолком вспыхнула энергосберегающая лампочка, и коридор омылся зловеще-зеленым светом. В этот неурочный час участок был пуст. Штатские служащие давно похрапывают в своих постелях, и лишь несколько полицейских в форме присматривают за камерами предварительного заключения. Патрульные машины и автоинспекторы рассеяны по городу и наверняка забились сейчас в теплое местечко да наслаждаются купленными на автозаправке сэндвичами и чаем из термоса.
Макэвой уже собирался спросить, что же, черт подери, могло измениться за несколько часов, пролетевших после совещания в пабе, но Спинк не дал такого шанса. Он заговорил, тихо и быстро, шагая мимо запертых дверей и досок, пестрящих плакатами о поддержании порядка, расписаниями дежурств, списками личного состава и прочими объявлениями. Макэвой ни разу в жизни не видел, чтобы хоть кто-то остановился прочесть эту писанину.
– Фарао здесь нет, – шептал Спинк. – Впрочем, она уже знает. Плюется зубами и пулями.
– Приедет?
– Если бы. У нее больной муж. Прикован к инвалидному креслу если ты не в курсе. Обычно он в порядке, но не сегодня. Сейчас Фарао пытается найти кого-то, кто присмотрит за ним и детьми, но по такой погоде я сомневаюсь, что мы скоро ее увидим.
– Значит, это не ее распоряжение?
– Шутишь? Господи, да она рвет и мечет.
– Фарао не отправляла Рэя в клинику?
– Еще чего. Это наглец метнулся туда, стоило ей отвернуться. Но проблема в том, что арест Чандлера выглядит вполне разумным. Для начальства, по крайней мере.
– Что? – От неожиданности Макэвой остановился, но тут же бросился нагонять Спинка.
– Знай, сынок, я тут не при делах. – Спинк на миг притормозил, добравшись до разветвления коридора, затем уверенно свернул. – Триш отлично справляется, но у нее и врагов хватает. Ей и работа-то досталась случайно. На каждую женщину или темнокожего, которых двигают по системе ради того, чтобы все мы казались терпимыми и передовыми, приходится два десятка ребят старой закваски, пробившихся в суперинтенданты. Если Колин Рэй ухитрился схватить кого-то, на кого и впрямь можно повесить серию убийств, его не станут щелкать по носу. Даже если он полез через голову Триш.
– Но это же ерунда, – с отчаянием сказал Макэвой. – Чандлер при всем желании не мог бы…
– А вот
– Фарао просила связаться со мной? Почему?
– Не знаю, сынок. Может, хочет, чтобы ты намазывал им бутерброды.
Макэвой ускорил шаг, преградил старику дорогу:
– Что они узнали? Что есть у Рэя?
Спинк помолчал, глядя вдоль коридора, словно желая оказаться подальше отсюда.
– Я не знаю, что из этого дерьмо собачье и что они способны доказать, но Колин уверял кое-кого, что вы с Триш все сделали неправильно. Напортачили. Забыли навести справки о ключевом подозреваемом по делу. Выяснилось, что фамилия Чандлера вовсе не Чандлер, а зовут его Альберт Йонссон. Он и в клинике числится под этим именем. Просит, чтобы его называли Рассом, и люди идут навстречу, но никакого Расса не существует в природе. А вот Альберт Йонссон очень даже существует. И послужной список у него солидный. Нанесение ножевых ранений, две кражи со взломом, мошенничество…
– Но мы собирались допросить его завтра! – простонал Макэвой.
– И это еще не все. Получить ордер им не светило, только не посреди ночи. В общем, Шер Арчер пустила в ход обаяние. Убедила ночных сиделок обыскать палату Чандлера. Они нашли его записную книжку.
Что-то в тоне Спинка подсказывало, что продолжение Макэвою не понравится.
– И что?
– И обнаружили там имя Дафны Коттон, сынок. Победа нокаутом.
Плечи Макэвоя обмякли. Попятившись, он привалился спиной к стене, в голове пульсировало. Неужели он мог так ошибиться? По-дружески болтать с убийцей?
– Улика, конечно, сомнительная, – попытался утешить его Спинк. – Видал я совпадения и позанятнее.
Макэвоя будто под дых пнули.
– Чандлер ведь ни в чем не сознался? – устало спросил он, голос прозвучал по-стариковски надтреснуто.
– Допрос еще не закончен. Пока что Чандлер твердит как заведенный: «Никаких комментариев». Во всяком случае, еще недавно твердил. Но Колин умеет убеждать, так просто он не отстанет.
– Йонссон? Это же…
– Исландская фамилия, верно. Опять же не улика.
– Хотя может что-то и значить.
– Верно.
Макэвой постарался собраться. Мимолетно пожалел, что не курит, было бы чем отвлечься.
– Если это Чандлер…
– Ну?
– По крайней мере, преступник получит свое, – закончил он твердо. – В этом мы точно не облажались.
– Именно. – Улыбка у Спинка вышла кривая.
Пауза затягивалась.
– Чандлер даже близко не похож, – прошептал Макэвой – скорее себе, чем Спинку. – Другие глаза.
– Знаю.
– И Чандлер звонил мне! – вдруг сорвался он. – Это же он рассказал про Энжи Мартиндейл. Зачем ему это делать? Да и времени бы не хватило.