Сумерки
Шрифт:
– Слова не так безобидны, как может показаться. Дьявол искушает и убеждает с помощью слов. В них…
– А как насчет примера, который вы подаете моему сыну? Всем своим поведением вы учите его тому, что от полиции нет никакого толка, что вы не в состоянии защитить нас от опасности и появляетесь лишь после того, как самое худшее уже произошло.
– Жаль, что вы видите все в подобном свете, – сказал Уилфорд.
– А как еще, черт возьми, я должна на это смотреть?
Он вздохнул:
– Мы сообщим вам номер вашего дела.
Развернувшись,
Поборов мгновенное оцепенение, Кристина устремилась следом:
– Прошу вас!
Он повернулся. Взгляд холодный, лицо будто высечено из гранита.
– Простите, что сорвалась. Мне очень жаль. Правда жаль. Просто я до того расстроена, что не знаю, как мне дальше быть.
– Я понимаю, – привычно повторил он, но на этом каменном лице не читалось ни понимания, ни сочувствия.
Бросив взгляд назад и убедившись, что Джоуи не мог ее услышать, Кристина продолжила:
– Простите, что сорвала на вас злость. Конечно, вы правы насчет того, что мне не стоит выражаться при ребенке. Обычно я неукоснительно следую этому правилу, но сегодня я сама не своя. Какая-то сумасшедшая старуха заявляет, что мой сын должен умереть. Вот прямо так и сказала: «Он должен умереть». И ладно бы это были просто слова, но ведь наш пес погиб. Ни в чем не повинный бедняга. Мы так любили его, и вот теперь его нет. Внезапно весь наш мир перевернулся с ног на голову, и я не просто испугана – я в ужасе. Похоже, та старуха преследует нас. Она не оставит нас в покое, пока не сделает, не попытается сделать то, что задумала, – убить моего мальчика. Ясное дело, у нее нет на это никакой разумной причины, да это и не важно. Газеты пестрят сообщениями о насильниках, растлителях и разного рода сумасшедших, которым не нужны никакие доводы, чтобы делать то, что они делают.
– Миссис Скавелло, прошу вас, держите себя в руках, – сказал Уилфорд. – Мне кажется, вы слишком драматизируете ситуацию. Так и до истерики недолго. Все не так плохо, как вы пытаетесь представить. Я ведь сказал, что мы займемся вашим делом. А тем временем доверьтесь Богу: Он сбережет вас и вашего мальчика.
Она не могла достучаться до этого человека. Ни сейчас, ни через миллион лет. Что бы она ни говорила, все было тщетно.
Кристина чувствовала, что силы покидают ее.
– Но я рад слышать, – продолжал Уилфорд, – что вы постараетесь не ругаться больше в присутствии мальчика. Последние два поколения мы воспитывали в этой стране самодовольных эгоистов, лишенных ясного представления о моральных ценностях. И если мы хотим жить в благонамеренном обществе, которым движет страх Господень, важно показать должный пример своим детям.
Кристина не ответила. У нее было чувство, будто перед ней человек из другой страны, может, даже с другой планеты. Мало того что он не говорит на ее языке, ему вообще не дано понять ее. Он не чувствует ее тревоги, не улавливает ее проблемы. В каком-то смысле их разделяют тысячи миль, и не было никаких путей к сближению.
С пылом истинного верующего Уилфорд продолжал:
– И я бы не рекомендовал вам разгуливать по дому без лифчика. Для женщины с вашим телосложением это недопустимо. Даже свободная блузка не сможет полностью скрыть ваши формы. И при некоторых обстоятельствах это может… возбуждать.
Кристина не верила своим ушам. На ум ей пришло сразу несколько колких замечаний, каждое из которых заставило бы Уилфорда заткнуться, но все они никак не могли оформиться в слова. Разумеется, она прекрасно знала причину подобной скованности. Как-никак ее воспитала мать, по сравнению с которой сам генерал Джордж Паттон смотрелся бы мягкосердечной овечкой. Это она внушила Кристине, что сдержанность и хорошие манеры – главное достоинство любого человека. Что уж говорить про уроки церкви, которая настаивала на том, что все мы должны подставлять другую щеку. Кристине казалось, что она сумела избавиться от этой мишуры и она уже позади. Но неспособность осадить Уилфорда, указать ему место доказала обратное. В каком-то смысле она все еще была пленницей своего прошлого.
Тем временем Уилфорд, не замечая ее злости, продолжал вещать:
– Пока что мальчик может ничего не замечать в силу своего возраста. Но через пару лет он уже не упустит подобные детали. Эти мысли слишком греховны для ребенка. Внушая их, вы толкаете его на путь дьявола.
Если бы не это чудовищное ощущение собственной слабости и беспомощности, Кристина рассмеялась бы ему в лицо. Но сейчас в ней не было ни капельки веселья.
– Что ж, я еще свяжусь с вами, – сказал Уилфорд. – Доверьтесь Богу, миссис Скавелло, доверьтесь Богу.
Интересно, что бы он сказал, если бы узнал, что никакая она не миссис. Как бы он отреагировал, скажи она ему, что Джоуи рожден вне брака? Стал бы он тратить время и силы на то, чтобы спасти жизнь незаконнорожденного ребенка?
Будьте прокляты лицемеры!
Ей хотелось ударить Уилфорда, как следует пнуть его, выместить на нем свое разочарование, но она лишь молча наблюдала за тем, как он забирался в машину, где уже сидел его напарник. Оглянувшись, Уилфорд махнул на прощание рукой.
Кристина вернулась в дом.
Здесь ее поджидал Джоуи.
Ей хотелось утешить сына, хоть немного подбодрить его, очень уж несчастным он выглядел сейчас.
Но даже найди она нужные слова, ей не хватило бы духу обмануть его. Пока они не выяснили, что за чертовщина тут происходит, страх был их союзником. Пока Джоуи испуган, он будет начеку.
Кристина чувствовала приближение беды.
Или она драматизирует ситуацию?
Нет.
Джоуи ощущал то же самое. Она видела это по его затравленному взгляду.
6
Шагнув в дом, Кристина заперла за собой дверь.
– Ты как, в порядке? – взъерошила она волосы Джоуи.
– Я буду скучать по Брэнди.
Голос у него дрогнул. Мальчик явно старался держаться молодцом, но давалось ему это с большим трудом.
– Я тоже буду. – Кристине вспомнилось, до чего забавно выглядел Брэнди в роли Чубакки.
– Я тут подумал… – начал Джоуи.
– О чем?
– Может, имеет смысл?
– Да?
– Имеет смысл завести другую собаку.