Сумерки
Шрифт:
Побледневшие губы то и дело двигались, причем очень быстро, словно подергиваясь дрожью. Я его окликнула, и Эдвард сказал, что поет, но слишком тихо, чтобы я могла услышать.
Как хорошо на солнце! Я бы с удовольствием легла на траву рядом с ним, подставив солнцу истосковавшееся по теплу тело. Вместо этого я сидела, упершись коленями в подбородок, и не могла отвести глаз от Эдварда. Легкий ветерок ерошил мои волосы, колыхал цветочные бутоны, обвевал неподвижное тело Каллена.
Поляна, очаровавшая меня своей неброской прелестью,
Очень неуверенно, боясь, что он растает, словно мираж, я потянулась к нему и робко, одним пальцем, погладила мерцающую руку. Кожа у него гладкая и холодная, как камень. Глаза его были открыты, он наблюдал за мной. После вчерашней охоты они были цвета жженого сахара, светлее и теплее, чем обычно. Губы дрогнули в чуть заметной улыбке.
– Я тебя не напугал?
– Не больше, чем обычно.
Эдвард улыбнулся, и на солнце сверкнули ослепительно-белые зубы.
Я придвинулась ближе и теперь уже всеми пальцами стала водить по его предплечью. Рука дрожала, и я знала, что он это заметил.
– Не возражаешь?
– Конечно, нет, – зажмурившись, проговорил Эдвард.
Следуя за голубоватыми венами, я добралась до локтевого сгиба. Мне захотелось перевернуть его ладонь. Без его помощи у меня ничего не вышло бы, но он, поняв, чего я хочу, перевернул ладонь – так быстро, что я испугалась. Пальцы замерли на его руке.
– Извини, – пробормотал Эдвард, и я заглянула в золотисто-медовые глаза, – с тобой так легко быть самим собой!
Как терпелив был он, позволив мне играть с его рукой. Я вертела ею и так, и эдак, любуясь сиянием солнца на блестящей коже, даже подносила к глазам, чтобы убедиться, что на ней нет бриллиантовой крошки.
– О чем ты думаешь?.. Так странно – не слышать мыслей другого!
– Зато ты знаешь, о чем думают все остальные, – примирительно улыбнулась я.
– Это не всегда удобно. – Неужели в его голосе прозвучало сожаление? – Но ты мне так и не ответила.
– Пыталась угадать, о чем думаешь ты.
– А еще?
– Мечтала, чтобы сегодняшний день длился вечно. И чтобы мне не было так страшно.
– Не хочу, чтобы тебе было страшно! – пробормотал Эдвард. Жаль, он не может сказать, что бояться мне нечего.
– Ну, страх не совсем то, что я испытываю, хотя какие-то опасения, конечно, есть.
Опершись на руку, Каллен с молниеносной скоростью поднялся. Лицо греческого бога оказалось всего в нескольких сантиметрах от моего. Я могла и должна была отстраниться, но не было сил пошевелиться – тигриные глаза подчинили меня своей власти.
– Чего же тогда ты боишься? – шепотом спросил он.
Я даже ответить не смогла. От свежего аромата его кожи рот наполнился слюной. Боже, что он со мной делает! Низко опустив голову, я судорожно сглотнула.
Он отошел, вырвав руку. Пока я приходила в себя, он укрылся в тени раскидистой ели, в десятке метров от меня. Глаза его потемнели и пристально смотрели на меня.
Наверное,
– Прости меня, – тихо сказала я, зная, что он все равно услышит.
– Подожди, – прошелестел он, и я замерла, не решаясь пошевелиться.
Через десять бесконечно долгих секунд Эдвард медленно вернулся на полянку и присел на траву всего в метре от меня. Сделав два глубоких вдоха, он сконфуженно улыбнулся.
– Это ты прости меня, Белла. Жаль, не могу сказать, что я всего лишь человек!
Его шутка меня не рассмешила, я просто кивнула. Кровь бешено забурлила, и впервые за весь день мне стало не по себе. Видимо, он это почувствовал, потому что его улыбка тут же превратилась в усмешку.
– Я самый совершенный хищник на земле, ясно? Тебя привлекает все: мой голос, грация, лицо, даже запах?.. Можно подумать, мне это нужно! – Неожиданно вскочив, Каллен скрылся из вида, а через секунду возник под елью на краю поляны.
– Можно подумать, ты могла бы скрыться! Я бы добился своего и без смазливой физиономии!
Отломив толстую еловую ветку, он быстро обломал ненужные побеги, а потом швырнул в соседнюю сосну с такой силой, что бедное дерево еще долго качалось как на сильном ветру.
И вот он снова в метре от меня – неподвижный, как статуя.
– Можно подумать, ты смогла бы мне сопротивляться…
Я оцепенела от страха. Никогда раньше Эдвард не показывался мне в своем истинном обличии. Зверь, настоящий зверь… но какой красивый! Лицо мертвенно-бледное, глаза блестят… Я чувствовала себя маленькой птичкой, завороженно смотрящей на королевскую кобру.
Глаза, которые я так любила, глаза, горевшие от дикого возбуждения, через секунду потускнели. На бледном лице отразилась вселенская грусть.
– Не бойся, – пробормотал Эдвард, и никогда еще его голос не звучал так соблазнительно. – Я не причиню тебе зла, клянусь!
Мне показалось, что он старался убедить скорее себя, чем меня.
– Не бойся, – повторил он и, подойдя ближе, нарочито медленно опустился на траву. Его движения были плавными и тягучими, и вот, наконец, наши лица оказались на одном уровне сантиметрах в тридцати друг от друга.
– Пожалуйста, прости, – очень серьезно проговорил Эдвард и грустно улыбнулся. – Я в состоянии себя контролировать. Просто ты застала меня врасплох. Впредь обещаю вести себя примерно.
Очевидно, он ждал от меня каких-то слов, однако разговаривать я пока не могла.
– Сегодня мне не хочется ни пить, ни есть, – подмигнул он.
Тут я рассмеялась, резко и хрипло, как истеричка со стажем.
– Все хорошо? – заботливо спросил Эдвард, и его рука осторожно коснулась моей.
Я растерянно посмотрела на гладкую холодную руку, а потом в тигриные глаза: они были теплыми, полными раскаяния. Взяв его за руку, я стала водить по ней кончиками пальцев, а набравшись смелости, улыбнулась.