Сумерки
Шрифт:
– Теперь он здесь, вместе с нами.
– Да, – согласился О'Хара. Он ощущал в доме некоторое враждебное присутствие с того самого момента, как они переступили порог.
– Хорошо бы зажечь свет, – забеспокоился Баумберг.
– Все знают, что в доме никого нет. Соседи могут заметить свет и вызвать полицию.
В какой-то комнате на втором этаже скрипнула половица.
До своего обращения в веру Матери Грейс, когда он воровал, прокладывая себе путь в преисподнюю, О'Хара счел бы, что скрип этот вызван обычной усадкой – один из бесчисленных и бессмысленных звуков, живущих в пустом доме, которые рождаются, когда какие-нибудь стыки расширяются или сужаются из-за повышенной или пониженной влажности. Но сегодня – он уверен – причина крылась не в усадке.
Старые дружки и кое-кто из его родни утверждали, что, примкнув к Церкви Сумерек, О'Хара превратился в настоящего параноика. Они ничего не понимали. Он только казался параноиком, потому что видел истину такой, какой она была явлена ему Матерью Грейс, а его дружки и родня были всего лишь грешниками. Он прозрел, они же оставались слепы.
Сверху снова послышался скрип.
– Наша сила в вере, – с дрожью в голосе твердил Баумберг. – Мы не должны сомневаться в этом.
– Мать дала нам опору, – добавил О'Хара.
Скрип.
– Мы выполняем работу, угодную богу, – с вызовом произнес Баумберг.
О'Хара включил фонарь, прикрыв его ладонью, чтобы их нельзя было заметить снаружи.
Они – первый О'Хара, а следом за ним Баумберг – подошли к лестнице и стали подниматься на второй этаж.
Глава 20
Пока они ехали в машине, февральская ночь за стеклами становилась все более неприветливой.
– Ее имя – Грейс Спиви, – сказал Чарли.
Кристина не могла оторвать глаз от фотографии.
Взгляд этой женщины действовал странно завораживающе и, казалось, излучал холодное сияние.
На переднем сиденье Джой с Питом Локберном обсуждали фильм «Восточное время» Стивена Спилберга, который Джой смотрел четыре раза, а Локберн, похоже, еще больше. Голос ее сына доносился до нее откуда-то издалека, с какой-то высокой горной вершины, словно она уже потеряла его.
Чарли выключил электрический фонарик.
Кристина почувствовала облегчение, когда тень легла на фотографию, разрушив ее жуткие чары. Она сунула ее обратно в конверт и вернула Чарли.
– Она – служитель культа?
– Она сама и есть культ. Главным образом, это культ одной личности. В ее религиозном учении нет ничего нового или уникального, все дело в способе подачи. Если с Грейс что-нибудь случится, последователи рассеются, а сама Церковь, очевидно, рухнет.
– Каким образом этой безумной особе удается привлечь каких-то последователей? По мне – никакого божьего дара у нее нет.
– Однако это именно так, – ответил Чарли. – Сам я с ней не разговаривал, а вот Генри Рэнкину доводилось.
Он занимался тем делом, о котором я упоминал, – о матери, подавшейся в секту вместе с двумя детьми. Он говорил мне, что Грейс, безусловно, обладает неким магнетизмом и что она чрезвычайно сильная личность. И несмотря на то что в ее учении нет ничего особенно нового, в нем есть то, что захватывает и возбуждает, как раз то, что у людей определенного склада находит самый горячий отклик.
– В чем же суть ее учения?
– Она говорит, что мир доживает последние дни.
– Но подобные заявления время от времени делает каждый бесноватый фанатик от Калифорнии до штата Мэн.
– Разумеется.
– Значит, должно быть что-то еще. Что она говорит, кроме этого?
Чарли запнулся, было видно, что ему страшно сказать ей остальное.
– Чарли?
Он вздохнул:
– Грейс говорит, что уже родился Антихрист.
– Это я тоже уже слышала. В одной секте утверждают, что Антихрист – это король испанский.
– Вот так новость.
– Другие говорят, что Антихристом будет человек, который возглавит следующее правительство в России.
– Это кажется убедительнее, чем свалить все на короля Испании.
– Я не удивлюсь, если обнаружится секта, считающая Антихристом Берта Рейнолдса, или Стивена Кинга, или Родни Дэнджерфилда.
Чарли оставался серьезным.
– Мы живем в странное время, – сказал он.
– Приближается конец тысячелетия, – объяснила Кристина. – В силу каких-то причин в такое время выползают на свет всякие ненормальные. Считают, что так было, когда заканчивалось первое тысячелетие: появлялись самые эксцентричные секты, царил упадок нравов, и процветало насилие, которое связывают с общим предчувствием Апокалипсиса. Думаю, что и теперь нас ждет то же самое, ведь на носу двухтысячный год. Черт, неужели уже началось?
– Видимо, так.
Она догадывалась, что Чарли не сказал ей всего о догматах веры Грейс Спиви. Даже в царившем в машине полумраке она видела, что он глубоко взволнован.
– Итак? – подгоняла она.
– Грейс утверждает, что мы находимся в периоде Сумерек, как раз накануне того дня, когда сын Сатаны приберет к рукам власть на земле, чтобы установить свое тысячелетнее царство. Вы хорошо знаете Библию, особенно книги пророков?
– Когда-то все это было мне очень близко. Но то время прошло. Боюсь, что я немногое помню.
– Вступайте в общество богословия. Насколько я понимаю, проповеди Грейс Спиви сводятся к тому, что, согласно Библии, царство Антихриста продлится тысячу лет, неся неописуемые страдания человечеству, после чего произойдет битва при Армагеддоне, и бог сойдет на землю, чтобы окончательно уничтожить сатану. Она заявляет, что через нее бог дает людям последний шанс избежать тысячелетнего правления дьявола. По ее словам, он наказал ей допытаться спасти человечество, построив церковь праведников, которые и не допустят пришествия Антихриста.